— Я думала… Думала, что он здесь, — заикалась я.
— Да ну? — хмыкнула Мира. — Не хочу показаться грубой, но видимо придётся. Алё! — она щёлкнула пальцами перед моим лицом. — Майский на нарах! Загорает на шконке и изводит своих сокамерников дебильными шутками. Он жив, здоров и едва ли распускает сопли. Хватит его оплакивать! Надоело, ей-богу!
— А что такое нары? — переспросила Дина, играясь с чайным пакетиком.
— Это такой круиз, детка. Пятилетний, но крайне увлекательный.
— А там есть пираты?
— Немерено, — выдохнула Мира, а после похлопала девчушку по плечу. — Ступай в комнату. Не грей уши. А то придёт пират и знатно их надерёт.
Дина скрылась в комнате. Повисла угнетающая тишина.
На смену слезам пришла совесть. Мне стало стыдно за малодушие, за слабость, из-за которой приходилось страдать окружающим.
Проклятье, ведь я даже не постеснялась ребёнка!
— Прости, нервы нынче ни к чёрту, — затолкав барбариску в рот, пробормотала я. — Сама не знаю, что со мной происходит.
— Не трудно догадаться, — фыркнула Мира, достав противень из духовки.
Теперь передо мной дымились ароматные пирожки. Не успев прожевать конфету, я откусила горячее лакомство. Сочетание лесных грибов и сахара показалось мне невероятно вкусным.
— О чём ты, Мир? Каждый по-своему переносит стресс. И если ты намекаешь на психолога, то лучше не…
— Об этом, — перебила она, бросив в меня странным градусником.
Я перестала жевать.
— Что это?
— Тест.
— Тест на что?
— И то верно, первым нужно было дать на тупость, — Мира приложила руку ко лбу. Не прошло и секунды, как та взорвалась: — На беременность, бестолочь!
Я поперхнулась. Кусок хлеба выпал изо рта.
— Сдурела?!
— А ты думала, что жизнь точно сказка? — лицо Миры стало настолько строгим, что спорить с ней не хотелось. — С принцем уедешь в закат и будешь приплясывать с белками? Нет, дорогая. Кувыркаться — значит, пожинать последствия. Рожать детей, заниматься бытовухой и, если нужно, собирать паёк на зону… Вот такая правда из-за кулис. Такой вот, мать его, хэппи энд.
Меня накрыл ступор. Слова Миры доходили медленно, но били эффективно. Одна лишь мысль, что её догадки могут быть правдой, кульбитом меняла реальность. Все прежние проблемы тут же теряли значение. На смену им приходили новые.
— Этого не может быть, — нервно улыбнулась я. — Бред собачий. Столько времени прошло… Я бы уже поняла… Определённо бы почувствовала. Правда? — моргнула, поддавшись сомнению. — Пожалуйста, скажи мне что это не так.
Мира лишь пожала плечами.
— Скоро узнаем. Осталось только допить чай.
Уже смеркалось. Оказавшись на улице, я с грустью поняла, что отец не стал дожидаться меня. Впрочем, я и сама желала прогуляться. Надышаться свежим прохладным воздухом, которого так не хватало. Аромат осенней листвы и вечерняя тишина — отличная обстановка, чтобы собраться с мыслями. Выдохнуть и, наконец, перестать содрогаться над неизбежным.
Минуя булочные и кафе, я всё думала о Майском. Как никогда хотелось ему позвонить. Позвонить на телефон, которого не было. Так хотелось ему написать, но все прежние мои письма оставались без ответа. Он будто нарочно меня избегал, вычеркнул из жизни как ненужный код. Как ту программу, что ему наскучила.
— Тебя подвезти, красавица? — мужской голос покоробил уши.
Обернувшись, я увидела чёрное авто, а после улыбающегося в окне Стаса. Одной рукой он выкручивал руль, а другой тарабанил по внешней стороне двери. Теперь железный конь крался за мной, словно хищник.
— Ты разве не сдох? — хмыкнула я, продолжив прогулку.
— Напротив, цвету и пахну, — оскалился блондин.
— Здесь бы я поспорила…
Въехав на тротуар, Стас перекрыл мне дорогу. Из-под ржавого капота заструилась токсичная дымка. Я сделала шаг назад.
— Что тебе нужно, Стас? — прозвучало устало.
— Мне? — хохотнул он. — Я довольствуюсь малым. А вот ты у нас ненасытная. Так и приходится гоняться за тобой, чтобы кое-что предложить….
— Решил сводить меня в Макдональдс?
— Идея заманчивая, но тратиться на тебя не стану, — бросил он. — Я всего лишь выполняю свою работу. А заплатили за неё достойно.
Притормозив, я обернулась.
— Тебя повысили? — меня настигла зевота. — Теперь ты похищаешь людей?
— Стал бы я марать тобою багажник…
— Тогда к чему весь этот пафос?