- Я знаю, что уже подвел тебя, но собираюсь доказать серьезность моих намерений. Ты позволишь мне попробовать?
Она вздохнула. - Хорошо. Посмотрим, что для тебя значит «большее».
Он воспользовался моментом и очертил края ее губ. У нее была прекрасная улыбка, и он надеялся, что будет видеть ее гораздо чаще. Внезапно его одолела тревога. Все зависело от того, сможет ли он доказать свою решимость, а он понятия не имел, как это сделать.
Оливия прижалась ближе, и ее рука с груди опустилась вниз, накрыв все еще твердую выпуклость между его ног. Она нежно ее сжала, триумфально улыбаясь, когда он застонал. Ему потребовалась вся сила воли, о наличии которой он даже не подозревал, но он понимал, что должен отступить, устанавливая между ними небольшую дистанцию.
Ее глаза округлились. - Ты не хочешь?
- О, еще как хочу. Но я собираюсь доказать тебе, что я серьезен. А это значит, единственное, что я сделаю с твоей восхитительной маленькой задницей, это отправлю домой.
Ее шок почти стоил посиневших шаров, а этой ночью они, определенно, такими станут.
Почти.
Оливия пригласила Кинга войти, но он отказался, в очередной раз удивив ее. Несмотря на то, что он отправил ее обратно домой, она не думала, что у него хватит силы воли сделать это дважды. Особенно потому что они оба достаточно возбудились, прежде чем он потребовал остановиться.
Раздался неуверенный стук в дверь. Оливия закатила глаза. Она так и думала. Он уже передумал, а она даже не успела снять пальто. Как предсказуемо.
Она рывком открыла дверь. - Я думала, ты сказал, что хочешь проявить себя?
По другую сторону двери стояла девушка, намереваясь снова постучать, но медленно опустила руку.
- Ты кого-то ждешь?
Прошло несколько недель, но Оливия никогда не забывала лиц.
- Джорджина? Что ты здесь делаешь?
Она переступила с ноги на ногу, а затем бросила взгляд через плечо. - Ты не возражаешь, если я войду? Долгая история.
- Конечно. Проходи.
Оливия шагнула назад и позволила Джорджине протиснуться мимо нее в прихожую. Она повесила оба пальто на вешалку за дверью, а затем жестом пригласила девушку следовать за ней.
- Входи, я сделаю нам кофе.
Джорджина сидела на одном из барных стульев в зоне для завтрака и с любопытством оглядывалась. - У тебя милая квартира. Как раз такую я бы хотела, если бы жила сама по себе.
- Ты все еще живешь с родителями? Не могу себе представить.
Джорджина поморщилась. - Они никогда не захотят, чтобы я стала самостоятельной. Они слишком заботливы. И теперь, когда Алекс сделал мне предложение, - она подняла левую руку, на которой красовался бриллиант размером с небольшой валун, - я, наверное, просто перееду жить к нему.
Она говорит об этом так спокойно. На вечеринке Оливия, насколько помнила, так и не познакомилась с ее женихом, но фраза прозвучала так, словно Джорджина не слишком с ним счастлива.
- Похоже, он очень хочет, чтобы вы были вместе.
Плечи Джорджины поникли. – Да, хочет. Это все усложняет. Я сожалею, что пришла сюда и свалила все на тебя, но я не знаю, с кем еще поговорить. У нас с Алексом слишком много общих друзей. Но если Кинг тебе доверяет, то значит, и я могу.
Оливия вцепилась в столешницу. Она терпеть не могла лгать, но она не могла сказать Джорджине, что на самом деле не является девушкой Кинга.
Дерьмо.
- Э-э, ну, я не уверена, что смогу что-нибудь посоветовать. Я не так близка со своей семьей, как ты. Поэтому я уже давно живу одна.
Почему кофе готовиться так долго? Оливия посмотрела на кофе-машину и взмолилась, чтобы та заработала быстрее. Она немного поболтает с Джорджиной, а затем выйдет и пошлет сообщение Кингу, спросит, что делать. Подобное не было частью их первоначального соглашения, и она не думала, что он оценил бы ее вмешательство во внутренние дела его семьи.
Кофе продолжал литься тонкой струйкой. Оливия застонала и послала Джорджине извиняющийся взгляд. - Извини, эта кофеварка такая медленная. Она, своего рода, раритет.
Джорджина улыбнулась. - Почему Кинг не купит тебе новую? Я никогда не думала, что моему брату нужны уроки, как заботиться о женщине.
- Мне не нужно, чтобы твой брат что-нибудь мне покупал. Только потому, что мы вместе... не значит, что он мой сладкий папочка. Я давно забочусь о себе сама.
Лицо Джорджины вытянулось. - Я так сожалею, Оливия. Я ничего такого не думала, клянусь.