Я небрежно распахнул дверь, опрокинув то немногое, что осталось от вчерашнего виски.
— Привет, Габриэлла.
Она снова стала выглядеть как современная девушка: большие кудри, идеальный макияж и скромное платье.
Моя судьба. Ура.
Жениться на такой скучной и одномерной женщине, как эта точная копия каждого главного героя кабельного телешоу, которое я никогда не смотрел.
— Круз, — засуетилась она, проводя когтями по моей груди. — Я просто хотела сказать, что мне жаль.
— Это так? — спросил я категорически. — Не хочешь сказать мне, почему?
— Ну, Несси сказала Тринити, что вы с ней порвали. Она пытается встать на сторону своей семьи, я полагаю, после того, что она сделала со мной…
Я чуть не рассмеялся. Теннесси использовала наши разорванные отношения как предлог, чтобы объявить себя мучеником.
— И что именно она тебе сделала? – протянул я.
— О, разве ты не слышал? — Она ворвалась в мой дом, без приглашения, прямо на кухню и включила кофеварку. — Она пыталась меня убить. Положила арахис в мое мороженое. Честно говоря, я знала, что у нее есть несколько тараканов в голове с тех пор, как впервые встретила ее, но, честно говоря, я не…
— Она не пыталась тебя убить, и мы оба это знаем. — Я схватил банан из вазы с фруктами, очистил его и засунул целиком в рот.
— Тебя там не было. — Спина Габриэллы напряглась, когда она стала наливать каждому из нас по чашке. — Это было ужасно. Мне так повезло, что моя мама нашла мой Эппи-Пен…
— Обычно ты не носишь с собой свой шприц. — Я знал это, потому что ругал ее за это, когда мы были вместе хотя бы полсекунды. — Почему он у тебя был вчера?
Она повернулась, протянула мне чашку кофе и села за мой обеденный стол. Я остался стоять. Она сделала вид, что застенчиво дует на кофе.
— Я не знаю. — Она выглядела искренне удивленной моим вопросом и ее ответом.
Поскольку Габриэлла не была хорошей актрисой, я был почти уверен, что она не лжет.
— Ты не знаешь, как Эппи-Пен попал в твою сумочку? — Я поднял бровь.
— Нет.
— Интересно.
— Может быть, я просто положил его туда, раз ты мне постоянно говорил.
— Ты бы запомнила.
— На что ты намекаешь? — Выражение ее лица помрачнело, и она поставила чашку с кофе.
—Что ты упускаешь из виду? — возразил я.
Она сглотнула. Она выглядела разбитой из-за того, что, как мы оба без слов согласились, произошло.
— Тебе нужно это исправить, — мягко сказал я. — Сообщить в полицию.
— Сообщу.
Я покачал головой и сел напротив нее.
— Послушай, Габриэлла, вот в чем дело. Ты отличная девушка, но правда в том, что когда мы впервые встретились, я не искал ничего серьезного. Мы начали встречаться, потому что знали, что люди ждут от нас этого. И это вышло из-под контроля. В ночь перед круизом, когда я разорвал отношения, я сделал это, потому что хотел стать свободным, когда окажусь на корабле. Банально, но верно. И ты была права — это как-то связано с Теннесси. Я всегда был к ней привязан, и в глубине души я знал, что круиз — прекрасная возможность привлечь ее внимание.
Я не знал, что это правда, пока не сказал это, но теперь, когда я это знал, все это имело смысл.
— И ты это сделал. — Габриэлла изо всех сил старалась скрыть свое отвращение, когда слова сорвались с ее губ.
Я отсалютовал ей своей чашкой, делая глоток.
— Правильно. Итак, весь этот любовный треугольник, возникший после круиза? Это никогда не был треугольник. Мне всегда нравилась эта сводящая с ума женщина. Я не смог бы отказать ей, даже если бы попытался. Возможно, даже если бы она пришла ко мне, полностью забеременела от моего лучшего друга, и попросила бы меня жениться на ней, когда ей было шестнадцать.
Правдивость моего утверждения наполнила мои вены горячей белой яростью. Я ненавидел, что потерял ее. Но это не означало, что я должен лгать Габриэлле. Или себе.
Я полюбил Теннесси Тернер с той минуты, как увидел ее.
С первого момента, как я увидел ее в детском садике, она просто сияла ярче всех.
И, пожалуй, хуже всего было то, что я знал, что Теннесси ошибалась. Слабая. Бесхарактерная перед своей семьей. Полный отстой.
…и я все еще люблю ее.
Несмотря на ее слабости.
И, черт возьми, из-за них тоже.
— Ты действительно любишь ее. — Габриэлла глубоко вздохнула, подперев подбородок кулаком.
— К сожалению.
— Ну, не могу сказать, что не пробовала.