Я знал, что лучший человек — или, может быть, просто человек, который не провел всю свою жизнь с воображаемой золотой короной на голове — просто признался бы в том, что произошло в прошлом, и очистил бы воздух.
В детстве у меня всегда было что-то для Несси Тернер. Как у меня могло не быть? В моем представлении она должна была быть моей школьной любовью. Красивый, добрый и достойный, с пятерками и местом в команде дебатов (без сюрпризов).
Даже когда я узнал, что у Роба есть к ней промах, я не сделал обычного для Круза поступка и не отступил назад. На самом деле, мы трижды играли в «камень-ножницы-бумага», и в итоге я выиграл.
Но затем Роб пошел дальше и все равно пригласил ее на свидание, опередив меня и продемонстрировав в процессе первый признак того, что он дерьмовый друг.
После этого я ничего не мог с этим поделать, потому что Теннесси сказал ему «да».
Она. Сказала. Ему. Да.
Я ей не нравился, и это было достаточно сильным ударом, чтобы разрушить мое подростковое эго и заставить меня не любить ее до конца старшей школы.
Конечно, оглядываясь назад, я задавался вопросом.
Интересно, что бы случилось, если бы я первым пригласил ее на свидание.
Сказала бы она «да»?
Я подозревал, что знаю ответ на этот вопрос.
Ей не очень нравился Роб, но она все же дала ему шанс. Он водил ее за мороженым в центре города и втайне смеялся в раздевалке над тем, как он, черт возьми, надеялся, что она не закажет больше двух шариков, потому что на той неделе его задница была разбита.
Я знал, что никогда бы не позволил нам оказаться в положении, в котором оказались она и Роб. Я бы никогда не отнял у нее девственность так, как это сделал он, без защиты, публично, на глазах у людей.
И если бы я это сделал, по какой бы то ни было причине — если бы мы были пьяны, или под кайфом, или просто совершенно потеряли рассудок в одну злополучную ночь, — я бы признался в этом и женился на ней.
Я бы сделал это.
Но я не был тем, кого она выбрала.
Итак, это была моя правда.
Моя правда про два виски и пиво.
И я унесу это собой в могилу.
В конце концов я нашел Теннесси на одной из палуб, прислонившись к кафедре и наблюдая, как черные волны разбиваются о массивное судно. Ее волосы развевались на ветру, и пепельные морозные пряди плясали вокруг ее лица.
Она обняла себя спиной ко мне.
Было физически больно видеть ее такой. Такой ранимый и неуместной.
Не желая пугать ее, я заговорил, прежде чем приблизиться к ней.
— Мне жаль.
Она не обернулась, чтобы посмотреть на меня. Вместо этого она слегка покачала головой, этот жест был таким легким, что я даже не мог сказать, был ли он преднамеренным.
— За что?
— Я был идиотом.
— Считай себя прощенным. Большинство мужчин идиоты.
— Это не оправдание.
Я подошел, чтобы встать рядом с ней, и увидел, что ее лицо было полно слез. Черная тушь расползлась по ее щекам, как паутина, а нос был красным и опухшим.
Она выглядела менее чем великолепно, и моя грудь была полна и горяча. Она выглядела… настоящей. Без всяких пластиковых улыбок и драматичной подводки.
— Я знаю, что сегодняшний день был для тебя сложным, и…
— Не надо, — оборвала она меня.
— Что не так?
— Сделай всю эту штучку с хорошим парнем. Я не могу справиться с этим прямо сейчас.
Я поджал губы. У нее был ужасный день: придурок, прикоснувшийся к ней, женщина, обвинившая ее в воровстве, и шлюха — Роб, который по нераскрытым причинам взял на себя смелость обойти ее и впервые заговорили с их сыном, а затем вишенкой на торте было то, что я выиграл ее, а потом сказал ей, что она, должно быть, привыкла проигрывать.
Настоящий классный ход, Костелло.
— Для протокола: я не думаю, что ты неудачница, — мрачно сказал я.
— Почему? — она повернула голову в мою сторону, слезы, высохшие на ее лице, застыли на ее искаженном макияже.
— Ты был прав. Ударь гвоздь прямо в голову. Я неудачница. На самом деле, я даже не могу вспомнить, когда в последний раз что-то выигрывала. Что угодно. Я смущаю свою семью и навлеку позор на своего сына, когда он вырастет и поймет, какая я неуклюжая. У меня нет ни настоящей работы, ни перспектив, ни чего-либо, чего можно было бы с нетерпением ждать. И ты также прав, что я идиотка, неудачница, и я…
Я поцеловал ее до чертиков.