— Черт, милая, я уже близко.
— Отлично, — выдохнула она подо мной, и я почувствовал, как кончики ее сисек подпрыгивают в такт ее движениям.
А потом это случилось.
Мой член выстрелил белыми поздравительными конфетти в ее грудь за то, что она заставила меня кончить. Это был лучший оргазм, который у меня когда-либо был. А у меня их было много.
Я плюхнулся рядом с ней, дернул ее на руки и поцеловал в лоб.
— Это было удивительно.
Следующие несколько минут она не разговаривала. Просто прижалась ко мне.
Через несколько мгновений ее дыхание стало медленным и поверхностным, и я понял, что она заснула.
В моих руках.
Это было почти романтично, если бы не тихое похрапывание, исходившее из ее носика.
Или за то, что мой член теперь был совершенно счастлив, а что-то другое внутри меня точно нет.
***
Всю свою жизнь я ни разу не спал.
Мое тело не было запрограммировано спать дольше шести тридцати утра.
С юных лет у меня была школа, футбольные тренировки, воскресная месса, летняя работа, волонтерская работа. Что угодно, я просыпался ради этого..
Так что, конечно же, в тот единственный раз, когда я проспал, случилось что-то катастрофическое.
Первые признаки катастрофы появились примерно в то время, когда я понял, что в комнате находится кто-то помимо Теннесси, в то время как я лежал на животе, моя задница была полностью видна всем, кто был там.
— Здравствуйте, миссис Костелло! У нас есть хорошие новости для вас и вашего мужа.
— Да? — я слышал, как Теннесси спросила. — Что это? У миссис Уоррен был инсульт?
Я медленно повернул голову, в то же время натягивая одеяло на свою задницу. Не то чтобы я не гордился своими стальными булочками, но выставлять их напоказ было чистым тщеславием.
Сотрудник издал неловкий смешок.
— Нет, миссис Уоррен в порядке. Ваш муж изъявил желание выйти из круиза пораньше и перейти с «Элатон» на «Экстази». Мы сказали ему, что это может быть невыполнимо. Что ж, мы очень рады сообщить вам, что это так. Через несколько часов мы сделаем остановку в Green Turtle Cay, где вы сможете сменить круиз. Я взял на себя смелость лично связаться с центром управления на борту «Экстази», и они могут принять вас. Мы только просим вас выехать к одиннадцати, чтобы мы могли подготовить все документы.
Наступила короткая тишина, за которой последовал звук Теннесси, прочищающей горло.
Я чувствовал себя полным придурком.
Не то чтобы она не знала, что я пытался выбраться с этого корабля, когда мы только узнали, что застряли вместе, но время не могло быть более ужасным.
Честно говоря, в тот момент я даже не хотел присоединяться к нашим семьям.
Теперь, когда у меня была вся Теннесси, перспектива тереть и лизать гениталии друг друга еще шесть дней казалась гораздо более привлекательной, чем играть в гольф и бридж с Уаттом и папой.
— Спасибо, — я поймал свою детскую любовь, стоящую прямо, как линейка, перед представителем, одетая в один из ее дрянных нарядов. — Я ценю это. Мы позаботимся о том, чтобы выехать вовремя.
После того, как она закрыла дверь, Теннесси молча начала собирать свои вещи. Я перевернулся на спину, мой член качнулся вверх, готовый снова познакомиться с Тернер.
Заткнись,петух. У нас есть рыба покрупнее.
— Это было раньше, — хрипло сказал я.
— Мне все равно, — она запихивала всю свою старую одежду в сумку, но не пыталась взять новую, которую я купил для нее.
— Я понятия не имел, что мы собираемся поладить. Или что ты чувствовала ко мне что-то иное, кроме чистого отвращения. — я сел, проведя рукой по волосам.
— Желание — недостаточно хорошее чувство, чтобы терять время с семьей. — Она пожала плечами, пытаясь выглядеть невозмутимой. — Да это и не важно, потому что все должно было закончиться через шесть дней. Так что, правда, кого это волнует?
Меня.
Меня волнует.
— Мы можем забыть об этом разговоре, — предложил я.
Я имел в виду ту, что с круизным служащим.
— Конечно. Или тот за несколько дней до этого, — сказала Теннесси, имея в виду разговор, который у нас был прямо в тот момент.
После этого разговоров больше не было, когда мы выписались, вышли из «Элатон» и сели в «Экстази».
Какой-то экстаз это был.
***
Позже тем же вечером Теннесси и я сидели за большим обеденным столом, к которым присоединились остальные члены нашей семьи. Я сидел в одном ряду с Уаттом, мамой и папой, а она со своими родителями, Тринити и Биром.