Прошло несколько мгновений, прежде чем Теннесси склонила голову набок, смех вырвался из ее горла, услышав что-то, что сказал Джерри, прежде чем заметила меня. Ее улыбка погасла, и она поставила на прилавок поднос, полный газировки и гамбургеров, и бросилась ко мне.
Краска отхлынула от ее лица, и так я понял, что она не только носила леггинсы, но и не нанесла достаточно косметики, чтобы подрабатывать цирковым клоуном.
Она развивалась, становясь самой аутентичной версией себя, которую я когда-либо видел, и я хотел расти вместе с ней.
— Святая овца, Круз! — она скользнула в мою кабинку, схватив обе мои щеки руками и изучая мое лицо. Выглядело намного хуже, чем ощущалось. — Что случилось с твоим лицом?
— Я упал.
— На что ты упал?
— Придурок класса А.
— Тебе придется дать мне больше, чем это. Но обо всем по порядку — могу я тебе что-нибудь принести? Вода? Кофе? Молочный коктейль? Может Тайленол? Забудь об этом, я все равно куплю тебе тайленол. Это выглядит отвратительно.
— В основном это безобидно, но то, что я собираюсь тебе сказать, — нет, так что принеси мне чашку кофе и сядь своей милой задницей.
Я не привык ухаживать за женщинами.
Я особенно не привык врываться в их жизнь без спроса, что и происходило с Теннесси. С тех пор, как мы начали спать друг с другом в круизе, она не звонила, не писала и не намекала, что хочет со мной чего-то серьезного.
В какой-то момент я тоже должен был получить от нее толику обязательств. Но пока я дал ей некоторую свободу действий, учитывая ее неуверенность и прошлое.
Она пригвоздила меня непроницаемым взглядом, ее беспокойство переросло в трепет.
— Звучит не слишком хорошо.
— Зависит от того, кого ты спрашиваешь.
— Жди здесь.
Минутой позже она вернулась с чашкой свежего кофе и яблочным пирогом, который знал лучшие дни, наверное, в начале девяностых. Она осторожно сунула мне в руку две таблетки тайленола.
Официантка, как я догадался, была Трикси, новенькая, заняла столы Теннесси, пока мы разговаривали, похлопав ее по плечу, чтобы показать свою преданность.
Я начал с объяснения, что не знал, что Роб придет на мальчишник, а затем то, что он мне сказал, о том, что я получил его остатки, и что он не оставил мне другого выбора, кроме как ударить его прямо в лицо.
— Значит, теперь он знает, что мы видимся? — она побледнела.
Это то, что мы делали? Видимся?
Я почувствовал второй удар, на этот раз в живот.
Я хотел исправить ее определение, но сейчас было не время.
— Не думаю. Я конкретно ничего не говорил. Разве тебя не должно больше беспокоить тот факт, что он назвал тебя объетками? Это так называемый исправившийся человек, который хочет получить с тобой второй шанс.
Перевод: он получает второй шанс с тобой над твоим трупом, верно?
— Я бы хотела, чтобы ты позволил мне разобраться с Робом. Это только привлечет ко мне больше внимания, Круз, — она устало потерла лоб. — Грязная Несси снова наносит удар, вызывая проблемы между двумя лучшими друзьями. Тринити меня убьет.
— Ты не сделала ничего плохого, — заметил я.
— Она сказала мне держаться от тебя подальше.
— У нас больше не будет этого разговора. Тебе нужно постоять за себя.
— Говорит кто? Кто-то, кто все еще пытается быть всеобщим любимцем?
Это устарело.
И утомительно.
Хотя я знал, что она права — я все еще был слишком любезен со всеми здесь присутствующими, даже с теми, кому нужно было хорошенько надрать задницы, — я встал.
— Куда ты идешь? — она смотрела налево и направо, крича шепотом.
Не дай Бог, кто-нибудь узнает, что у нас был интимный разговор о чем-то, что не имело ничего общего с тем, как я хотел пожарить яичницу или со свадьбой наших братьев и сестер.
— Пойду найду девушку со стержнем. Если увидишь такую, пошли ее ко мне, хорошо?
— Девушку? — она вскочила со своего места, ее глаза были большими и дикими.
Я одарил ее вызывающим взглядом: «что-ты-собираешься-сделать-с-этим».
Она потерла затылок, щеки покраснели.
— Я думаю… я просто… — она усмехнулась. — Хорошо. Ух ты. Это происходит быстро.
— Мы знакомы с детского сада. Между прочим, ты довольно поздно приучила себя к горшку, — прямо сказал я.
— Мне снились кошмары, — она ударила меня по руке, смеясь. — И я имею в виду, что месяц назад я даже не знала, что я тебе нравлюсь.
— Ну, да. — Я вздохнул.
— Ты мне тоже нравишься. Я просто… — она замолчала, качая головой. — Я боюсь своей семьи, и, если быть до конца честной, я тоже боюсь себя. Я Месси Несси. Я все путаю. И я очень боюсь тебя. Можем ли мы пока держать это в секрете?