— Ты такая дикарка, — говорит он. Я чувствую, как его член набухает у меня под задницей. — Скажи мне, а здесь много крови? — его член становится больше. Он получает удовольствие от этого дерьма, от жестокости и насилия, от поэзии лишения человека жизни.
— Конечно. Если ты правда хочешь устроить вечеринку, ты всегда можешь вырезать глаза. — Я не могу оторвать взгляда от Ронана. Я пьяна от него, от нас.
Он наклоняется к моему уху.
— Это то, что заставляет меня хотеть трахнуть тебя, маленькая кошечка.
— Тогда трахни меня, — выдыхаю я, запуская пальцы в его волосы и наклоняя голову набок. Его зубы впиваются мне в шею. Его хватка на моих бёдрах усиливается, и он с шипением выдыхает, когда я извиваюсь у него на коленях.
Дверь открывается, и я вырываюсь из оцепенения, в которое меня ввёл Ронан. Учащённое дыхание и отчаянные рыдания мужчины, чья жизнь близка к концу, возвращаются. Игорь входит в комнату, шум из клуба возвращается лишь на мгновение, прежде чем снова смолкнуть. Игорь бормочет что-то по-русски двум другим мужчинам. Они кивают и пересекают комнату, возвращаясь с инструментами, которые раскладывают на полу. Ронан поднимает меня на ноги, прежде чем встать и отойти в другой конец комнаты, напевая. Он возится с чем-то на барной стойке, и из скрытых динамиков доносится жуткий звук одинокой виолончели. Возвращаясь к своему столу, Ронан водит пальцем по воздуху, как дирижёр на симфоническом концерте. Власть — это может быть то, чем он наслаждается, но это так же, чего он жаждет. Чудовище в пещере, ангел смерти на похоронах.
Ронан хватает свою сигару, снова затягивается и смотрит на бедного мистера Томаса. Навязчивые ноты вьются вокруг меня, расползаясь по комнате. Я сажусь на край его стола, когда он подходит и встаёт рядом со мной.
— Это что… Нирвана? — спрашиваю я. Нирвана с виолончелью. Свойственно только для Ронана.
— Конечно же, — он ухмыляется. — «Heart-Shaped Box».
— Ну конечно.
Его рука обхватывает меня сзади за шею, его глаза безумны.
— Мне действительно нравится ирония происходящего. Утончённость, которую она придаёт такому жестокому поступку.
Мужчины приближаются к мистеру Томасу, и он отчаянно борется, как это сделало бы любое животное, сражающееся за выживание. Наконец, после нескольких ударов в лицо и живот, он связан. Игорь нажимает кнопку на пульте дистанционного управления, и комнату наполняет низкий жужжащий звук, когда парня медленно поднимают за ноги в воздух, подвешивая к лебёдке в потолке. Он умоляет, упрашивает и плачет, но, конечно же, видит, что мы давно это закончили? Внизу, за стеклянными окнами люди пьют и танцуют в клубе. Они наслаждаются простотой жизнью, в то время как внутри этих стен безраздельно властвует смерть в образе Ронана Коула. Король, сидящий на своём троне. Владыка всего, что он видит. Ничто за пределами этой комнаты не имеет для него значения. Мы отстранены от ничтожных забот всех остальных.
Игорь подходит к мистеру Томасу, и я замечаю лёгкий отблеск лезвия.
— Игорь, — произносит Ронан, — подожди. — Игорь останавливается. — Хотела бы ты удостоиться такой чести? — Ронан сосредотачивает своё внимание на мне, поглаживая мои волосы за ухом.
Я улыбаюсь.
— А я-то думала, ты жадный.
Отнимать у человека жизнь… что ж, это зависимость, от которой никогда по-настоящему не излечишься, попробовав лишь однажды. Нет лучшего кайфа, чем тот, который приходит, когда смотришь, как сама сущность мужчины покидает его глаза. Это мощно, гипнотизирующе, чрезвычайно волнующе; прямо как сам Ронан.
Ронан протягивает ладонь и подзывает Игоря. Беспокойство мелькает на лице Игоря, когда он вкладывает нож в руку Ронана.
— Уходите, — говорит Ронан, и, не говоря ни слова, все мужчины исчезают из комнаты. Замок на двери щёлкает, и Ронан встаёт между моими бёдрами.
Я протягиваю руку, и он кладёт нож мне на ладонь.
— Только его лицо или ещё и глаза? — звуки музыки сливаются с криками мистера Томаса, создавая прекрасное, завораживающее крещендо.
— Позволь мне научить тебя, как превратить это в искусство. — Глаза Ронана блестят. — Искусство всегда утончённо. — Он медленно проводит пальцем по моему горлу. — Один простой надрез, и вся кровь вытечет из его тела. Так медленно. Так идеально. — Он хватает меня за подбородок и смотрит на меня сверху вниз. — Убийство таким способом — это то, что отличает нас от животных.
— Что ж, — ухмыляюсь я, — теперь мы не можем испортить твой выдающийся имидж, не так ли? — я прикусываю его нижнюю губу, прежде чем спрыгнуть со стола и медленно подойти к мужчине, свисающему вниз головой с потолка.
— Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста! — повторяет он снова и снова, его слова невнятны и безумны.
— Тсс-с. — Я опускаюсь перед ним на корточки и поворачиваю голову в сторону, чтобы посмотреть на него. — Ш-ш-ш-ш. Всё в порядке. — Я прижимаю пальцы к его губам, и он затихает, слезы каскадом стекают по его вискам. — Ты ничего не почувствуешь. — Я ухмыляюсь и вонзаю лезвие ему в шею сбоку. Он хнычет, и в ране появляется капля крови. Я ловлю её и провожу пальцем по его губам, покрывая их его собственной кровью, когда рисую улыбку на его лице. — Улыбнись, ты правда можешь сохранить своё лицо. — Он задыхается, и одним медленным движением я провожу лезвием по его горлу. Он кричит и бьётся в агонии, когда фонтан крови заливает его лицо. Бульканье, с которым он захлёбывается в собственной крови, посылает волну адреналина по моему позвоночнику, прежде чем я встаю и поворачиваюсь лицом к Ронану.
Его глаза останавливаются на мне, когда он направляется ко мне. Он останавливается передо мной, колеблясь секунду, прежде чем выхватить нож. Моё сердце бешено колотится, потому что я понятия не имею, что он собирается сделать. Без предупреждения он хватает меня за плечи и прижимает к стеклянной стене, кончик лезвия вонзается мне под подбородок, когда он наклоняется.
— Как бы ты убила меня сегодня, Красивая?
У меня перехватывает дыхание.
— Слышал о смерти от тысячи порезов? — я сглатываю. — Я бы изрезала всего тебя, а потом, может быть, трахнула бы тебя, пока ты истекал бы кровью ради меня. — На пол рядом со мной постоянно капает кровь мистера Томаса.
— Ты бы сделала это? — шепчет Ронан мне в губы. — Я так сильно хочу порезать тебя.
— Хм-м. — Я царапаю ногтями его шею сзади. — Нет ничего лучше ощущения скользкой крови на горячей коже.
Его лоб касается моего, и он со стоном выдыхает, когда лезвие ножа скользит по моей челюсти. Я дрожу, и прерывистое дыхание срывается с моих губ.
— Держу пари, ты такая хорошенькая, когда ты взаправду истекаешь кровью.
— Так… — я наклоняюсь, приближая губы к его уху: — Заставь меня истекать кровью. — Адреналин бурлит в моих венах, пока я кайфую от опасности, острых ощущений, переполняясь похотью и потребностью в мужчине передо мной. Он мой противник и моё отражение, и я хочу его. Всего один раз.
В его глазах вспыхивают садистские искорки, и он прикусывает губу. Прохладный кончик лезвия скользит вниз по моей ключице. Я наблюдаю, как раздуваются его ноздри, взгляд фокусируется, а затем жгучая боль пронзает моё тело, когда он медленно рассекает мою грудь. Сглотнув, он смотрит на порез, прежде чем наклониться и облизать свежую рану, и я со стоном закрываю глаза.
— Я должен убить тебя, — шепчет он.
— Тебе следовало бы.
Он подносит нож к моему горлу и держит его там. Его взгляд продолжает скользить по порезу на моей груди, и это зрелище, как мне кажется, лишает его самообладания. Закрыв глаза, он сжимает мои волосы в кулаке, как будто пытаясь удержаться на ногах. Острый край лезвия снова вонзается в мою кожу, и моё сердце бешено колотится. Вот оно. Он собирается убить меня, но какой же это прекрасный способ уйти…
Укол лезвия исчезает. Ронан стонет, роняя нож, прежде чем схватить меня и швырнуть на пол. Он проводит одной рукой по моей крови, а другой срывает с меня нижнее белье. Мои ноги бесстыдно раздвигаются для него, и он зажимает мой набухший клитор между пальцами.