Она кивает с энтузиазмом, глаза сияют, лицо светится. Благодаря выражению ее лица все становится чуточку проще. Особенно после прошлой ночи. Она пыталась скрыть от меня, что плакала в своей комнате, но я все равно услышала. Слезы пропитали всю ее подушку. Мне понадобились часы, чтобы заснуть. Чертова Ингрид.
Из-за этого моя ненависть к сестре становится еще сильнее.
— Грейс! — зову я.
Маленькая девочка появляется на вершине лестницы, а собака следует прямо за ней. Думаю, нам всем нужно чем-нибудь заняться, чтобы отвлечься и немного развеяться. Я просто уверена в этом.
Скоро тебе придется раздеваться для незнакомцев.
Такие мысли причиняют боль, поэтому я прогоняю их с большим вдохом, выхожу с девочками наружу к моему «субару» и сажусь в машину. Их достаточно легко запихнуть в автомобиль. Но Доджера? Китайскую хохлатую. Маленького противного лысого крысеныша. Терпеть не могу этих мелких шавок, но что мне еще остается? Девочки относятся к нему, словно это их младший брат. Хотя, в конкурсе уродов он бы точно занял первое место.
— Ладно, Доджер, — говорю я, наклоняясь и пытаясь заманить мерзкое серовато-белое существо в свои руки. — Ну, давай же, приятель. — Собака игнорирует меня, рыщет вокруг дерева и задирает лапу.
Сжимаю крепко зубы.
Начинается.
Нет никаких шансов, что я позволю глупой собаке обыграть меня. Не сегодня.
Я подбегаю к нему в тот момент, когда пес задирает лапу возле другого дерева, и хватаю его поперек тельца, и поднимаю в воздух, прежде чем он цапнет меня снова — этот гадёныш уже сделал это дважды с тех пор, как я приехала в город на прошлой неделе. Мелкий ублюдок.
Запихиваю пса в машину и забираюсь на переднее сиденье, включаю какую-то рок-музыку и надеюсь, что девочки не будут жаловаться. Я знаю, что Ингрид всегда была огромной поклонницей кантри музыки. Мне же нравятся небольшие кричалки в песнях.
— Время для Amatory Riot, — говорю я, пока прокручиваю плейлист и нахожу одну, посвященную моей любимой группе. Улыбаюсь девочкам, когда опускаю солнцезащитный козырек и проверяю макияж и прическу. Как только я выезжаю с подъездной дороги, песня превращается в неистовый женский рев, и я отбиваю ритм, качая головой в такт музыке, по пути прямо в парк.
Когда девочки выбираются из машины, обе притворяются, что не знают меня.
— Веселитесь, дамы, — кричу я с усмешкой, хватая собаку и сажая на землю, потом закрываю дверцу машины, толкнув ее бедром.
Не успеваю сделать и десяти шагов в парк, когда вижу самое прекрасное создание из известных человеку.
Слава мокрым трусикам!
Я думаю, что я только что увидела Бога Тату и Пирсинга.
А я — большой их фанат.
Я застываю, как вкопанная, по щиколотку в опилках, а дети огибают меня, как вода камень. Кровь отливает от моего шокированного и тяжелого сердца.
Кто… черт возьми, это такой? И почему он в Эврике? Здесь не живут такие сексуальные парни.
Парень сидит на парковой скамейке под деревом, упершись одной ногой в основание стола и опираясь на него локтем, пока набирает текст бешено бегающим большим пальцем — бешено бегающим татуированным большим пальцем. Половина его головы коротко выбрита, а сверху небольшой ирокез. Татуировки выглядывают из-под плотно обтягивающей красной футболки, разукрашивая его шею и руки в яркие цвета. Я выгибаю бровь из-за футболки. Она откровенно занудная: на ней рисунок оригинального Nintendo, говорящая «типичный задрот» но… мускулы под ней скульптурные и сильные.
«Какое красивое противоречие», — думаю я, закусив нижнюю губу, а потом ворчу, когда чей-то ребенок врезается в мои колени и сбивает меня с ног прямо в опилки.
— Извините, — кричит она, но даже не притормаживает, влетая в толпу «торчащих косичек», пока я моргаю в шоке и пытаюсь подняться на ноги.
— О, Боже. Ты как, в порядке? — Татуированная рука появляется перед моим лицом. Когда я дотягиваюсь, чтобы принять ее, кожа на ощупь гладкая, сухая и теплая. У меня вырывается вздох, когда Бог Тату ставит меня на ноги с небольшим усилием, все еще сжимая телефон другой рукой. Когда он улыбается мне, я вижу бабочек. Нет, в смысле, буквально. Бабочек, которые вытатуированы на его шее, прямо над вырезом футболки.
— Извини, что она в тебя врезалась, — сказал он, слегка пожимая плечами. — Хочешь присесть?