В глубине души я задаюсь вопросом: как, черт возьми, мы до этого докатились? Но, на самом деле, мне насрать. У меня не было секса уже неделю, даже не было возможности подрочить. Мои яйца синие, и они болят. Охренеть. А эта девчонка — горячая штучка.
— В спальню? — произношу напротив ее губ. Я ни за что не заберу девственность у нее прямо у стены, тем более такой. Ни за что. Черт, все слишком запуталось. Если собираюсь пойти до конца, то нужно сделать это правильно.
— М-м-м, — стонет Брук, задыхаясь, тогда я убираю свою ногу и заменяю ее рукой. Чувствую через ее шортики, какая она уже мокрая. И это никак не связано с тем, что она только что из душа.
— Ты точно уверена, что хочешь сделать это? — спрашиваю ее, и она кивает. Прижимаю ладонь к ее щеке. — Это же не просто приступ паники, о котором ты пожалеешь утром?
— Думаю, что буду сожалеть утром, если не сделаю. — Брук делает глубокий вдох и перекидывает через плечо свои длинные волосы. — Послушай, я встречалась с одним парнем три года. Он сказал, что… ну, он хотел, чтобы мы подождали до свадебной ночи.
Хмурю лоб. Ух. Я берег свою девственность для старшей сестры моего лучшего друга. Ждал, пока мне не исполнилось пятнадцать. Очень горжусь собой за это.
— В любом случае, я хочу сказать, что берегла себя по всем этим правильным причинам… — Брук делает паузу, смотря в пол, а потом снова на меня. Если она думает о том же, о чем и я, то знает, что у нас примерно час, прежде чем нам нужно будет начать собирать детишек.
Слишком сжатые сроки, чтобы лишить кого-нибудь девственности, но я справлюсь.
— Так почему бы не сделать это по неправильным? Пожалуйста. Знаю, что ты плохо знаешь меня, но это ведь не имеет значения, верно? — Брук смотрит мне в глаза, удерживая мой взгляд. Я могу видеть ее, но словно в дымке, будто мое зрение подернулось пеленой похоти. Хочу ее так сильно, что едва могу дышать. — Пожалуйста.
Да, ладно. Как можно противостоять этим глазам олененка Бэмби и жарким опухшим губам. Тому, как вздымается ее грудь и опадает с напряженной необходимостью.
Я просто не в состоянии отказаться ни от чего из этого.
— Иди сюда. — Протягиваю руку и хватаю запястье Брук, заталкиваю в спальню и вынимаю радионяню из кармана, кладу ее на комод, чтобы я мог услышать, когда проснется Сэди. Боже, надеюсь, что не проснется.
Сбрасываю ботинки и стягиваю носки, откидывая их в сторону, пока Брук наблюдает за мной, скрестив руки на животе. Подхожу к Брук, беру за руку и тащу к кровати. Затем ложусь так, чтобы оказаться с ней лицом к лицу.
Одной рукой нежно обнимаю за шею, побуждая ее придвинуться ближе ко мне, чтобы наши тела прижались. Когда наши рты сливаются в очередной раз — это словно взрыв страсти, неистовое биение нужды. Говорю себе, что это из-за того, что я пробирался через пустыню Сахару секса, но кто, блядь, его знает.
Другую руку опускаю на бедро Брук, пальцами проникая под шортики, находя ту «ручку», которая есть у каждой девчонки: изгиб тазовой кости, созданный специально, чтобы его схватили. Брук стонет, когда я сжимаю ее там, притягивая ближе к себе. Я позволяю ей перекинуть свою ногу через меня, снова прижав свое бедро к жару ее киски. На этот раз я поощряю ее двигаться напротив меня, направляя рукой, создавая достаточно трения о бедро, чтобы она могла кончить.
Ее грудь прижимается к моей, тугие и вздернутые соски дразнят меня через ткань рубашки. Самое время снять эту мешающую мне хрень. Споки-ноки. Я отрываюсь от ее рта на долю секунды, чтобы сбросить рубашку. Брук повторяет за мной без каких-либо подсказок, обнажая для меня свою спелую грудь.
Ничего не поделаешь, но я, детки, ценитель сисек.
Ее полные холмики идеально помещаются в моих руках. Большими пальцами дразню ее розовые соски, пока они не покрываются алым румянцем, сжимая вершины, пока она не начинает стонать и откидывает голову назад. Не думаю, что я когда-либо был с девушкой, у которой такие длинные волосы. Это так возбуждающе, то, как они спадают на ее спину, рассыпавшись в шоколадном вихре по подушке.
Мои губы изгибаются в улыбке, когда я скольжу по спине Брук и ближе притягиваю к себе, опуская рот на ее грудь и пробуя сладкое тепло ее кожи. Она пахнет, как мыло и фрукты, а тело невероятно мягкое. Боже, да. Я серьезно не понимаю, почему все женщины не лесбиянки. Зачем кому-то в здравом уме хотеть быть с парнем? В смысле, фу-у. Цыпочки гораздо горячее.