– Ты же хочешь того же, что и все, верно?
Она подтянула юбку на бедра, давая мне маленький проблеск черного атласа ее трусиков.
Она была мучением. Черт, мой член хотел эту киску. Это вызывало трепет и одновременно расплющивало то, что находилось в моих джинсах. Мне пришлось поправить свою позицию.
Я могу сказать, что это не было естественным для нее. Она ненавидела то, что делала, обменивая свою киску на помощь. Но она делала то, что нужно было делать, и я уважал это. Мир был полон людей, которые без борьбы приняли свою судьбу. Но она не была одной из них.
– Может быть, я хочу большего, – сказал я.
– Все, что захочешь, только, когда мы выедем на границу.
– Я так не думаю.
– Поверь мне. Ты очень быстро в этой ситуации устанешь от меня. Мне нечего больше предложить.
– Это не правда.
– О чем ты говоришь?
– Ты не представляешь, во что ввязываешься, – сказал я. – Если бы знала, что я хотел от тебя, то сразу же убежала.
– Это не может быть настолько плохо, как то, что хотел Волк.
– Ты должна быть осторожной в том, что предлагаешь, – сказал я. – Ты говоришь мне, что я могу получить от тебя все, что захочу, но только потому, что ты в отчаянии. Когда придет время расплачиваться, возможно, ты пожалеешь о том, на что ты обменяла.
– И ты заставишь меня заплатить до последнего пенни?
– Когда танец заканчивается, скрипач всегда получает свою плату.
– Послушай, я не собираюсь торговаться, – она начала плакать. – Мне нужна твоя помощь. Если Волк найдет меня, он меня уничтожит. Ты либо помогаешь мне, или оставляешь меня здесь для него. Я дам тебе все, что у меня есть. Мне неважно, что ты хочешь. Возьми это и помоги мне, или перестань тратить мое время. Я не вернусь в Лос-Лобос. Лучше я умру.
Я некоторое время молчал, и смотрел на нее, вбирая детали. Что мне делать? В жизни я забирал у людей много вещей, но никогда мне не приходилось брать что–то вроде этого. Обычно, это были люди, которые могли себе что–то позволить, и я брал деньги, а не что–то личное. Не что-то такое жизненно важное.
Но в душе я был вором, бандитом, и я желал это женское тело больше, чем что-либо в мире.
– Перестань плакать, – сказал я. – Я собираюсь избавиться от Волка.
– Как?
– Оставь это мне.
– А как насчет его банды? Лос-Лобос – это жестокая свора убийц.
– Все люди жестокие убийцы, – ответил я, – или такими кажутся.
Она посмотрела на меня долгим взглядом. Это был первый раз, когда она видела меня настоящего. Налет страха пронесся в ее глазах. Я действительно имел это в виду. Жестокие убийцы. Она могла видеть это в моих глазах.
– Что, если ты умрешь? – спросила она.
– Если я умру, то просто умру, – я развел руками в жесте беспомощности.
– Что это значит?
– Это означает, что ты, в будущем, выполнишь свою часть сделки. В обмен на это, я готов отдать тебе свою жизнь.
Она кивнула:
– И эта договоренность, о чем она? Что я предлагаю в обмен на твою помощь? Ты продолжаешь говорить, что я буду сожалеть об этом, но ты не говоришь, что это.
Мне не нравится ставить ее в такое положение, это ужасный выбор. Она заслуживала лучшего, но я был единственный, кто мог защитить ее. Мы нужны друг другу.
Она не могла изменить то, что ей было нужно от меня.
Но, в свою очередь, я бы не изменил то, что хотел от нее.
– Это все, – сказал я. – Это все, что я могу тебе сказать.
Оценивая, она смотрела на меня, пытаясь решить, какого дьявола она обсуждает со мной договор. Когда она заговорила, она приняла решение.
– Ладно, – сказала она, наконец. – Давай сделаем это.
– Ты уверена, что хочешь пройти через это?
Она кивнула.
Вот так просто, мы бросили все на произвол судьбы. Я ввязался в бой, в котором не мог победить. Это, конечно, будет стоить мне жизни. А взамен, даже не полностью осознавая этого, она предложила мне сына, который должен остаться жить после моей смерти. Я знал, уже после одного взгляда, что если она подарит мне ребенка, то будет для него хорошей матерью. Некоторые вещи можно определить уже после одного взгляда.
– У Волка есть идеи, где ты? – спросил я.
– Я даже не знаю, где нахожусь.
– Ладно, – сказал я. – Я собираюсь забрать тебя в снятый номер.
– Ладно, – повторила она. Один взгляд в ее глаза сказал мне, что она предполагала это.
Я махнул бармену.
– Вы сдаете комнату?
Он кивнул.
– Нам нужна одна.
– Конечно, – сказал он. – Пятьдесят за час. Сто за ночь.
Я оставил сто двадцать на стойке, схватил ее за руку, и повел к выходу. Мы вышли в дождь, но все равно оба были уже промокшие до нитки. Наш номер находился у въезда, и мы побежали.