Никогда не был в этой точке мира. Ездил в Штаты, Индокитай и Европу, но никогда не бывал здесь. Город из которого моя Лика, оказался в нескольких часах перелета из Сеула. Но когда я вышел из аэропорта, то понял, что это совершенно другой мир. Он не такой, как наш. Здесь люди не кланялись и не спешили, смотрели прямо в глаза, когда этого хотели, и ярко, а иногда даже слишком, проявляли свои эмоции на людях. Красивый и огромный город на берегах моря, которое я хорошо знал. То самое море омывало и мой дом. Поэтому во Владивостоке оказалось не мало людей, похожих и не похожих на меня самого.
С трудом поймал такси в вечерних сумерках, и почти на пальцах мне пришлось объяснять немолодому аджосси, куда мне нужно. И только через час он высадил меня у выкрашенного в белый и красный цвета, высотного дома. Обычный и простой комплекс, но и не он одновременно. Я чувствовал себя здесь, как экспонат в сраном музее, и зверёк в зоопарке, потому что на меня глазели все. Но наверное мне это просто казалось таким значимым. Я не привык, когда люди так открыто меня рассматривали на улице. Поэтому отыскал нужное парадное и хотел открыть металлическую дверь, но не смог.
— Парень, ты к кому? — со спины послышался голос мужчины, и я тут же повернулся.
На меня смотрел обычный седой мужик, в синей парке, и спортивном костюме.
— Здравствуйте, — поклонился, и указал на дверь, — . Я не понимаю, что вы сказали, но мне нужно войти!
— Что-то бормочет… Я не знаю этого говора америкосвского. Обожди! — он поднял ладонь, и приставил какой-то ключ к панели на двери и та открылась.
— Вэлкам, как говорится! Надеюсь ты не бандюк, какой! Но на рожу, похоже приличный. Так что шагай. Не за что!
Я нахмурился, но плюнув на этот набор звуков вошёл на лестничную клетку. Таких домов я не видел. Поэтому стал подниматься на верх и смотреть на двери и номера на них. Разные двери, всех цветов и оттенков. Мало того, я вообще не понимал, как можно жить с выходом на что-то больше близкое к нашим аварийным выходам.
— Тринадцать. Сто тридцать три, — выдохнул и встал у дверей.
И вот в этот момент меня, по мне словно что-то прошло. От пят и до головы. Я не мог сдвинуться с места, и всё что сделал это провел рукой по её дверям. Черные металлические, без единой лишней детали, словно вход в тот самый бункер.
— И как тут… Как позвонить? — начал искать кнопка или панель, но ничего такого не было, поэтому просто стал бить в дверь.
С каждым ударом, в горле скребло, а нетерпение росло. Я хотел её видеть! Немедленно и прямо сейчас! Убедится, что с Ликой все хорошо. Сказать, что она мне нужна. И мой заскок в машине, и весь тот ужас, можно просто переступить и забыть.
Но стук был безрезультатным. С той стороны даже не слышался шорох, а я продолжал бить в дверь. Страз ударил в виски, прокатился по всему телу, и у меня в голове начали проносится моменты того ужаса один за одним. Лика не открывала, но я не подумал, что она могла быть на работе, или вообще переехать, или это могла быть и не её квартира.
Всё о чем я думал это страх, потом злость смешанная с ним, а потом яркая вспышка раздражения.
— Лика!
— Эй! Болезный! Ты сейчас дверь снесешь с петель? Чего надобно?
Я резко обернулся на звук, открывшейся соседней двери и увидел бабушку. Старенькую хальмони, в каком-то странном халате и аккуратно заплетённой косой.
— Хальмони, здравствуйте! — поклонился, а женщина странно на меня покосилась, и дальше продолжив говорить то, чего я вообще не понимал.
— Чего хочешь, спрашиваю? Нет там никого! Так что и барабанить не за чем!
— Я не понимаю, — меня начало накрывать снова, поэтому я сцепил зубы, и сказал на английском:
— Малика? Малика Адлер?! Здесь живёт?
— Кто? Ничего не понимаю! Ступай и не колоти в дверь! Пусто там! — она начала писать меня от двери, а я охренел, и не мог понять, что происходит.
— Постойте, тёть Жень!
Резкий женский голос раздался с третьей двери за нашими спинами, а из неё выглянула блондинка в трениках и майке. При чем вышла она сюда… Я никогда не видел, чтобы девушка носила такие майки привселюдно. Поэтому встал, как идиот, и перевел взгляд с бабушки на девушку. А потом не выдержал, и вырвав руку из хватки хальмони, ровно задал вопрос девушке, откинув к херам всю вежливость. Она здесь была нахер не нужна, в той форме, которую я знал: