— Пол года это много.
— Я не отдам тебе её сейчас. Даже не надейся, мальчик! Куда ты её отведешь? Отвезешь в клинику в Корее? А твоя семья даст тебе с ней видеться? Или ты хочешь просто её забрать, потому что увидел, что ты единственный, кто способен к ней прикоснуться, и решил что всё хорошо?
— У вас месяц, доктор Анастасов! Я даю вам лишь месяц, чтобы вы вернули мне мою женщину, и перестали поить её химикатами!
— А ты вернёшься через месяц? — он подался вперёд и цепко осмотрел моё лицо, остановив свой глубокий взгляд на моих глазах.
— У вас месяц, доктор Анастасов! И не днём больше.
— Тогда ты должен знать с чем собираешься жить! Я дам тебе последний раз повод задуматься, Хан. Эта женщина не может контактировать с людьми. С мужиками в первую очередь! Я не проверял реакцию на женщин, но с Марией она общается на расстоянии четырех метров, и успешно справляется с агрессией. Ты должен понимать, что каждый день Лика будет заперта в четырех стенах. Она не сможет гулять на улице, и делать тех вещей, которые делают обычные женщины. И это лишь верхушка всего. Всё намного сложнее. Поэтому не тебе ультиматум мне выставлять, мальчик! Выставь его себе! И этот месяц, используй, чтобы хорошенько подумать. Это уже не та женщина, которая просто спать с тобой не могла, это человек, который впадёт в истерию моментально, если к ней подойдёт хоть один посторонний мужик. На улице она и ста метров не пройдет спокойно, потому что механизм восприятия страха сломан! Она боится постоянно! И всего! Ты! Готов жить с такой женщиной всю жизнь? Ты молодой парень, у тебя есть все шансы найти хорошую партию среди ваших баб!
— Мне… — я лишь рот раскрыл, чтобы остановить поток дерьма, которое извергал этот противный старик, но он оборвал меня.
— Не заливай мне про любовь, понял! Я уже видел одного, который клялся, что она его любовь до гроба! И посмотри что эта тварь с ней сотворила. Послушай меня, Хан! Я сейчас буду говорить страшные вещи, потому что эта девочка мне как дочь родная. У меня нет детей, и она все, что я холил и лелеял годами, вытаскивая из того ужаса, от которого не смог уберечь! Поэтому это у тебя месяц, Хан! Месяц на то, чтобы приехать и забрать её в место, где она сможет жить спокойно. В котором не будет твоей матери, которая обзывает её грязной шлюхой, и в котором наконец не будет тех ужасов, которые она постоянно наблюдала вокруг себя и боролась с ними. Если ты это сделаешь, значит я не зря, постоянно вел себя, как старый противный подонок и циничная тварь! Не сможешь… Я тебе её не отдам! Хватит с неё боли!
По мне прокатилась волна жара, и горячий воздух из горла вырвался вместе с моим ответом:
— Я вас услышал. У меня последний вопрос.
Мужчина усмехнулся холодной ухмылкой и ответил, зная что мне нужно:
— Его зовут Романенко Станислав Геннадьевич. Он в колонии в Сахалине.
Более мне ничего не требовалось. Поэтому я развернулся, и вышел вон.
Естественно смирится с тем, что я видел и осознать всё полностью я пока не мог. Но лишь вспомнив то как она выглядела, и что я получил от судьбы за свою золотую во рту, понял, с чем столкнулся.
Поэтому лишь опустив ногу с трапа, сразу позвонил тому человеку, который вечно скулил, как его всё достали, но никогда и ни за что не отворачивался от своих друзей.
— Ты прилетел? Почему так быстро? — Тэ Хван взял трубку за четвертым звонком, а я уже успел сесть в такси у аэропорта.
— Ты знаешь красную палатку у Радужного моста на побережье?
— Что с твоим голосом? Хан? Что случилось?
Я попытался успокоиться и мыслить здраво, меня выворачивало два состояния. В одном я хотел сесть обратно на самолёт, и остаться в той палате. Просто лежать рядом с ней и никуда не уходить. А второе прямо вопило, что ничего не хочет. Одно желание упасть в своем вольсэ на пол и просто валятся и ни о чем не думать. Вообще! Забыть. Стереть память. Вернуться к сраной беззаботности. Я же ещё такой идиот. Куда мне брать на себя такую ответственность?
Но оба эти состояния породили третье. Я стал сраный роботом, который боролся за совершенно другое. Оно уже ярко стояло стояло перед моими глазами. И тут я должен был сказать спасибо своей дерьмовой карме, хотя бы за то, что у меня были друзья, и положение. А именно последнее даст мне возможность сделать то, что я собирался.
Я ведь хотел только наш с ней мир? Его я и собирался создать. И я смогу! Иначе зачем тогда вообще пользоваться чувствами? Смысл любить? Если можно просто трахать куклу за куклой?