— Уверенности нет. У криминалиста никогда не должно быть стопроцентной уверенности. Иначе он упустит настоящего преступника, зациклившись на своих убеждениях. Ким Хан Бин всё ещё подозреваемый, но не убийца, пока это не доказано.
— И всё же? — Ю Чон сел обратно на свой стул и прищурился.
— Это интуиция, господин старший инспектор.
— И вы хотите, чтобы мы опросили снова такое количество свидетелей? — господин Шанель изогнул брови и покачал головой, начав перемешивать свою лапшу.
— Из того, что я прочла, вы опрашивали только одногруппников жертв, либо близких друзей. Но все вопросы задавали сугубо по алгоритму поиска маньяка. Не было ли угроз? Не видели ли странных личностей рядом с девушками? В каком они кругу общались? Так ищут убийцу. Правильно? — я сложила руки на груди и заметила, что забыла перчатки в уборной.
"Потом заберу", — мелькнула мысль, пока мне ответил господин Ствол.
— Естественно, — он встал и начал менять параметры на одном из экранов и вывел не меньше ста видео допросов свидетелей, — Вы хотите опросить их всех заново? Не проще ли просто пересмотреть это?
— Вы считаете, что моё предложение пустая трата времени? — посмотрела мужчине в глаза и он кивнул.
— При всём уважении, но да, Лика. Я думаю, что вы ошибаетесь. Но в деле с последней жертвой я с вами согласен. Ни почерк преступника, ни временной промежуток не совпадают. Мы думали что он просто вошёл во вкус и сократил временные рамки. Но нет. И тут я согласен. Но это не отменяет того, что Ким Хан Бин будет и дальше главным подозреваемым. Хотя его семья и надавила на наше руководство, заставив оставить парня под подпиской при полной конфиденциальности.
Я начинала злиться. Они словно не слышали меня или вовсе не желали слышать!
— Вы не понимаете о чем я? Да? — говорю и обвожу взглядом каждого.
— Сколько из вас может похвастаться дипломом психиатра? — смотрю и понимаю, что никто, — Сколько дел о подобных преступлениях было в вашей практике?
— Такого рода первое. У нас достаточно законопослушное общество, госпожа Адлер, — холодно парировал Доминант.
— Бесспорно. Я знаю и видела, что ваши полицейские даже оружия табельного не носят. Но прецеденты же были? — парирую и ловлю застывшие взгляды, — Люди не святые в любой точке мира. А это садист и психопат, — уверенно припечатываю, хотя понимаю, что если я сейчас ошиблась, ценой может быть чья-то жизнь.
— Вы настолько в этом убеждены? — Парнишка прищурился и поправив очки, достал один из листков своего заключения, — Вас не смутило, что все одиннадцать жертв были задушены? Насколько я знаю, садисты любители другого стиля.
Я вздрогнула и приподняв подбородок произнесла ровным тоном:
— Не имеет значения, как они были убиты. Имеет значение поимка твари, которая пытала их на протяжении целого часа, прежде чем убить. Никто из вас не знает, что это такое, когда над тобой издеваются и морально и физически несколько часов, — мой голос превратился в сталь, а взгляд наверное пугал, если господин Шанель не двигался совсем, — В первые секунды ты не чувствуешь ничего кроме испуга. Мозг выключает все механизмы и включает только инстинкты. И единственный — это выжить. Но если напавший намного сильнее тебя, вскоре жертва "ломается" как кукла. И тут два варианта — либо она терпит и умирает в агонии и дальше продолжая борьбу. Либо она мирится с этим и просто ждёт смерти, как овощ. Вот этого хочет преступник, которого мы ищем. Он желает увидеть все эти краски перед собой, чтобы удовлетворится. Получить возмездие и сексуальную разрядку. Все наши поступки — это зеркало того, что нас окружает. Все наши действия — это результат действий, которые применялись к нам. Если мы хотим его поймать, нам нужно обшарить каждый угол, в котором бывала жертва, и найти связь между всеми. Это прочная нить, которая объяснит причину убийств и выведет на преступника. Иначе… — я сделала паузу и сказала ужасную вещь, — Мы посадим двадцатилетнего мальчика в тюрьму пожизненно за то, чего он не совершал. А вас вынудят это сделать. И моя сторона, и ваша ждёт результата, чтобы успокоить общественность. Это резонанс.
— То есть вы хотите, чтобы мы сменили тактику проведения негласных оперативно-сыскных действий посредине расследования? — инспектор Шанель бесил меня больше всего.
Мужик натурально мстил мне за мой язык, и делал это настолько топорно, что мне стало как-то даже жаль его. Всё мужчины мыслят логически. У них нет такого понятия, как связать всё воедино в хаос и спокойно одной лишь рукой изящно найти ответ с помощью лишь интуиции. Всё в голове должно быть подвержено порядку, а у этого народа ещё и обложено рамками. И вот этого я никак не могла понять. А от того моя работа усложнялась вдвое. Я не понимала этих людей. У них была куча морально-этических правил, но при этом двадцатилетний парень нашел в себе силы их переступить и спать с любовницей прямо в ночном баре?