– Бонжур, придурок.
– О’ла, заучка.
Если честно, мне просто хотелось стереть эту его сексуальную и неотразимую ухмылочку хорошим ударом… по лицу… кирпичом.
– Ты знал, что это я, не так ли? – вдруг поняла я.
– Представь себе. Чьи же еще каблуки так раздражающе цокают?
Я ненадолго зависла с открытым ртом, но затем мысленно тряхнула головой.
– Грубиян!
Рис закатил глаза.
– Пфф, «грубиян» – мое второе имя.
– Серьезно? А я думала, что «придурок».
– И это тоже.
Он отвернулся и принялся с новой силой колотить грушу. Я скользнула жадным взглядом по его влажным темным волосам, острой линии челюсти… широкой груди и кубикам пресса.
– Хватит на меня пялиться!
– Я не пялюсь! – возразила я, ощутив, как мои щеки запылали. Быстро отвела глаза и уткнулась в мусорку.
– Ты милая, когда краснеешь, Хлоя, – с удивленным видом подметил Рис, и мое сердцебиение участилось.
– Не… не говори так больше! – ахнула я.
– Н-да, и почему же? – поддразнил он.
– Просто не говори!
– А, наверное, это не понравится твоему парню…
– Какому еще парню?
Рис снова повернулся ко мне.
– Неужели свидание было настолько плохим?
Да о чем он?
– Какое свидание? А-а-а…
ЭТО свидание.
– Ты соврала, что у тебя свидание, Хлоя? – спросил Рис так, будто я нашкодила.
– Ничего я не врала, Рис.
– Ты сказала, что у тебя свидание.
– Нет, я сказала «может быть», – поправила я.
– Так ты не ходила на свидание?
– Нет.
– И у тебя нет парня?
Мое сердце гулко застучало в груди.
– Нет, – повторила тот же ответ.
– Хорошо.
– Хорошо?
– Хорошо, – твердо поставил точку он, и я едва сдержала улыбку.
– Если приревновал, так и скажи…
Рис резко вскинул голову.
– Что?
– Я сказала, если ты…
– Я слышал, что ты сказала, тупица.
Я удивленно заморгала. Как грубо!
– Не называй меня тупицей.
– Заучка у нас такая обидчивая? – выгнув бровь, ухмыльнулся Рис, после чего надел майку… к моему сожалению.
– Нет, просто не приемлю дурных манер.
– Господи, ты говоришь как наша директриса, – поморщившись, с неприязнью произнес он.
– Как же хочется тебе врезать.
В его глазах загорелся озорной огонек.
– Ну давай, врежь.
– Что?
– Я сказал…
– Я слышала, что ты сказал, тупица.
Рис смерил меня взглядом, как бы говоря: «Ну и у кого здесь теперь дурные манеры, лицемерка?» А затем заговорил девчачьим голосом:
– О не-е-ет! Принцесса только что назвала меня тупицей! Как грубо!
– Заткнись.
– Ой-ой, принцесса опять ругается.
На этот раз я сжала кулак, прицелилась и, замахнувшись, зажмурилась, но Рис ловко перехватил мою руку в паре сантиметров от своего лица, после чего с любопытством склонил голову набок.
– О, Хлоя, зачем целиться мне в лицо? Как ты могла даже подумать о том, чтобы подпортить это прекрасное лицо?
– Я целилась не в него, хотела стукнуть тебя в грудь, – честно призналась я, а затем добавила, как простую истину: – Кроме того, ты сам разрешил тебе врезать.
– Да неважно. У тебя все равно слабый удар.
– Что, прости?
– Я сказал, что у тебя…
– Я слышала, что ты сказал! – огрызнулась я.
– Тогда почему продолжаешь переспрашивать? – усмехнулся он.
Пропустив его колкость мимо ушей, я развернулась к двери, но не успела сделать и шагу, как Рис схватил меня за руку и привлек к себе.
– Ладно-ладно, я перестану тебя дразнить.
– Обещаешь?
Его глаза сузились.
– Да. Теперь сожми кулак.
– Хочешь, чтобы я снова тебя ударила?
– Я не считаю этот девчачий хлопок ударом. Теперь сожми кулак, – велел он.
Я так и сделала, и Рис разочарованно покачал головой.
– Что ты делаешь? Так не сжимают кулак! Так ты сломаешь пальцы.
– Ну извини, я не профессиональный боксер…
Он на это ничего не ответил. Я хотела спросить, почему он не сказал, что дерется, но что-то мне подсказывало, что Рис не хочет об этом говорить.
– Все знают, что нельзя зажимать большой палец, им нужно обхватывать остальные. Вот так. – Он показал, как правильно, и от его прикосновения у меня по телу побежали мурашки. Мне с трудом удалось сохранить самообладание. – Держи кулак в таком положении, если не хочешь сломать большой палец и потерять устойчивость. Оттопыривать палец тоже не стоит, с ним удар выйдет более мощный и сильный.