― И успокойся. Никому нет дела до того, что мы делаем. У тебя паранойя.
Он прав, я параноик, но это не имеет значения. Вскоре моя жизнь все равно взрывается сама собой.
Глава 14
Сэм
В СЛУЧИВШЕМСЯ во многом виноват Йен. Я буду винить его, потому что это лучше отвлекает, и, действительно, это его вина. На следующий день после нашей ссоры в душе/сеанса любви, я думаю, Йен собирается поцеловать меня. Когда он этого не делает, я начинаю беспокоиться. Стараюсь подходить творчески. После его футбольной тренировки появляюсь у него дома в плаще. Под ним на мне одежда, но он этого не знает. Я думаю, что он упадет на колени и будет умолять об этом, но он этого не делает. На самом деле, Йен полностью все переворачивает, потому что, когда я прихожу, он только что выходит из душа, без рубашки, мокрый и загорелый, и как у кого-то могут быть такие четко очерченные мышцы? Я тянусь к ним, как ребенок к конфетам. Дай мне. Он качает головой, кладет руки мне на плечи и сцепляет руки, держа меня на расстоянии, как будто я испачкана. Осторожно сажает меня на диван и идет надевать рубашку. Когда он заканчивает, стаскивает меня оттуда с обещанием пиццы.
Это намерено с его стороны.
― Мы ушли из твоего дома, чтобы ничего не случилось? ― спрашиваю я между укусами пепперони. ― Потому что я не испытываю никаких угрызений совести, занимаясь этим в туалете в грязной пиццерии.
Йен проглатывает кусок и смотрит на меня так, словно я с Марса.
― У тебя соус на подбородке, и на рубашке, и на щеке тоже.
Точка зрения принята ― я не нахожусь на своем сексуальном пике, запихивая фаршированную корочку в горло. В следующий раз закажу салат.
После пиццы Йен отвозит нас к себе домой и ведет меня прямо к моему велосипеду. Он поднимает меня на сиденье и наклоняется. Я готовлюсь к этому. ПОЦЕЛУЙ. Я собираюсь перевернуть его мир. Собираюсь делать моим языком вещи, о которых он только когда-либо читал в темной паутине. Потом понимаю, что он застегивает для меня шлем и проверяет, надежно ли он закреплен.
― Езжай домой, Сэм. В эти выходные мы пойдем на наше первое свидание. В субботу утром я заеду за тобой, отведу на завтрак и спрошу о твоих увлечениях.
― У меня нет никаких увлечений.
― Потом мы возьмемся за руки и прогуляемся по парку.
― Будут ли в этом парке темные уголки для совершения темных дел?
― Будет восемьдесят пять градусов (прим. пер.: примерно 29 градусов по Цельсию.) и солнечно. Дети будут запускать воздушных змеев.
― Лучше бы это был не тот парк, где я училась кататься на роликах. Я до сих пор получаю смешные взгляды.
― Это будет любой парк, какой ты захочешь.
― А потом? ― спрашиваю я, подстрекая его.
― Потом мы вернемся ко мне домой, и я буду целовать тебя столько, сколько ты захочешь, и, может быть, мы посмотрим, как добраться до второй базы.
― Разве мы не можем просто начать с домашней базы? Все равно все начинается оттуда. Таким образом, нам не придется бегать по этим надоедливым базам.
― Сэм, клянусь…
Он зажмуривается, и я тыкаю его в грудь.
― Я шучу. ― Вроде.
Во всяком случае, в тот вечер мы расходимся именно так, и, надо отдать ему должное, суббота ― отличная. Это словно одна из книг. Утром мы встречаемся в нашем любимом месте для завтрака. Я прихожу рано, сижу в кабинке и грызу ногти до самых кончиков. Ровно в 9.30 входит Йен, и я тянусь за кофе, чтобы выглядеть спокойной и непринужденной, а не безумной и влюбленной. Он замечает меня и улыбается. Ямочки вспыхивают, мой живот переворачивается, и я поднимаю руку, чтобы помахать ему ― помахать, как будто я на параде.
― Доброе утро, ― говорит он, проскальзывая на противоположную сторону кабинки.
― Привет.
― Это твоя первая чашка кофе?
Это моя третья.
― Угу. ― Холодно пожимаю я плечами. ― Я приехала всего несколько минут назад.
Наш доброжелательный официант раскрывает меня.
― О, смотри-ка! А вот и твой друг. Я уже начал задумываться, что тебя подставили.
Йен улыбается так, словно только что открыл какую-то мою глубокую, темную тайну. Я говорю ему, что, по-моему, наш официант что-то замышляет.
После завтрака Йен выполняет свое обещание отвезти меня в парк, но мы так и не выходим из его машины. Слишком жарко, чтобы гулять, и я была хорошей девочкой, сидя напротив него все утро, завершая полные предложения, когда на самом деле мне хотелось швырнуть яичницу с беконом в стену и прыгнуть на него через стол. Теперь мы на стоянке в парке, и Йен собирается открыть свою дверь, но я протягиваю руку и хватаю его за предплечье. Оно твердое, сильное... более дразнящее, чем должна быть простая часть тела.
― Не надо.
Он замолкает и поворачивается ко мне, с интересом выгнув бровь.
― Я не хочу гулять.
― Что ты хочешь делать?
Медленная, коварная улыбка расползается по моим губам.
Мы целуемся в его машине, кажется, несколько часов. Я седлаю его колени, и мой локоть ударяет по клаксону, так что проходящая группа детей поворачивается и смотрит на нас. Рядом с нами останавливается микроавтобус, и из него вылезает семья из пяти человек. Я пригибаюсь, пытаясь спрятаться, но один из детей прижимается лицом к окну.
― Мамочка, смотри! Она сидит у него на коленях! Он что, Санта-Клаус?
Йен уносит оттуда наши задницы, пока не вызвали полицию.
К сожалению, в понедельник мы все еще только целовались. Поцелуи великолепны, но я готова к большему. Поэтому, будучи нетерпеливой идиоткой, я решила немного подразнить Йена.
В то утро перед школой он прислал мне рецепт по электронной почте, спрашивая, могу ли я захватить несколько вещей из магазина по дороге к нему домой. Это безобидные вещи: орегано и оливковое масло.
Я отвечаю: Конечно, но что на десерт? ;)
ФлетчерЙен@Оук-Хилл-Хай: Есть какие-нибудь идеи?
После гениального хода я отправляю по электронной почте фотографию, на которой я стреляю взбитыми сливками в рот. Это дерзко и горячо. У меня на носу тоже крошечный кусочек.
Ниже я печатаю: «У меня кончилась шоколадная крошка. Нам придется проявить творческий подход».
На самом деле это не должно быть сексуально. Это должно было рассмешить его, но, я имею в виду, если это его заводит, то тем лучше. Бонус: на завтрак мне нужны взбитые сливки.
Я не думаю об этом дважды, пока сижу в своем классе перед первым уроком, и учительница, проходящая мимо класса, миссис Орин, просовывает голову в дверной косяк.
― Привет, Сэм. Я думаю, что это очень смело с твоей стороны ― появиться сегодня. У большинства людей не хватило бы смелости. ― Затем она поднимает кулак в знак солидарности.
Ладно, это был самый странный опыт в моей жизни.
Через десять минут приходит Логан. По какой-то причине он не может встретиться со мной взглядом.
― Эй, извини, я бы никогда не пригласил тебя на свидание, если бы знал, что вы с Йеном вместе. Все еще друзья?
Вся кровь отхлынула от моего лица. Что, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, происходит? Когда он уходит, я хватаюсь за телефон и проверяю электронную почту только для того, чтобы обнаружить, что со мной случилось самое худшее в истории мира: я не отправила фотографию взбитых сливок ФлетчерЙен@Оук-Хилл-Хай. Я посылаю ее вместе с остальной частью нашего разговора в ПолныйСостав@Оук-Хилл-Хай.
НЕТ.