Святая корова.
С тех пор, как я читала в последний раз, появилось шестьдесят восемь новых писем. С тех пор, как миссис Хилл предложила два бесплатных билета в Гамильтон, не было ни одной такой популярной электронной переписки. Первые двадцать пять писем были отчаянными и умоляющими, затем следующие двадцать пять были освистывающими и шипящими, когда она уточнила (глупая автозамена), что билеты на самом деле были на постановку «Гамлета» в Оук-Хилл-Хай.
Я начинаю с самого начала и пробегаю мимо писем, которые уже прочитала ― те, от которых мой желудок сжимается от беспокойства, ― и останавливаюсь, когда натыкаюсь на адрес электронной почты Йена.
ФлетчерЙен@Оук-Хилл-Хай: Это моя фотография из средней школы, одетый как Йода с полным ортодонтическим головным убором. Мама говорила, что через пятнадцать лет я смогу смеяться над этой фотографией, но, честно говоря, мне до сих пор больно.
ФлетчерЙен@Оук-Хилл-Хай: О, упс, извините все. Я хотел послать эту фотографию Сэм…
Крошечная, микроскопическая улыбка растягивает мои губы. Он пытался отвлечь от меня внимание своей нелепой фотографией. Я сразу же сохраняю ее на свой телефон, а затем продолжаю прокручивать. Миссис Орин отправляет следующее письмо с фотографией себя после того, как она позволила своей внучке сделать макияж. На ее щеках нарисована подводка, а на подбородке размазана красная помада. Ее подпись такая же, как у Йена: «О, извините. Хотела просто послать это Сэм».
Затем учитель рисования делится своей фотографией после того, как ей вырвали зубы мудрости. Она ― пухлый бурундук. «Ой! Это должно было быть для Сэм».
После этого идея Йена вспыхивает, как лесной пожар. Учитель за учителем представляют свои самые ужасные фотографии, и к концу я искренне тронута добротой каждого. На самом деле я смеюсь, когда самый старый учитель в школе, мистер Келсо, присылает свою фотографию цвета сепии в шортах. Его подпись гласит: «Кого я обманываю? Я совершенно точно собирался послать это всем. Посмотрите на эти ноги! Это было еще во времена свободной любви 60-х!»
Все это очень весело, пока один из администраторов, занятый неполный рабочий день, не заходит слишком далеко в жесте солидарности, посылая фотографию, на которой она делает снимки с живота танцовщицы в Кабо. Есть бросающиеся в глаза соски, и отметка времени на фотографии сделана всего две недели назад. Ее подпись: «ОМГ! Так неловко, хотела отправить это моему спонсору АА!!»
Внезапно всем становится грустно.
Но я, вообще-то, благодарна. Все остальные фотографии были хороши и заставляли меня чувствовать, что я не совсем одинока. Я не смогла бы организовать лучшего отвлекающего маневра, даже если бы наняла модную пиар-команду, чтобы она пришла и справилась с этим за меня.
Когда я иду в школу на следующее утро, то ожидаю каких-то фанфар. Несколько ехидных комментариев, грубые шутки, что-то еще. К счастью, сплетни о Паулине привлекли всеобщее внимание. Никто не говорит о моей фотографии, потому что всех волнует только то, что ПАУЛИНА РАЗОСЛАЛА ФОТОГРАФИЮ СВОЕЙ ГРУДИ ПО ВСЕЙ ШКОЛЕ, И ЕЙ НУЖНА НАША ПОДДЕРЖКА В БОРЬБЕ С АЛКОГОЛИЗМОМ. Это большое дело. IT-отдел должен заблокировать наш почтовый сервер и войти, чтобы стереть все из потока, включая мою оригинальную фотографию с взбитыми сливками. Я уверена, что она все еще где-то циркулирует. Точно так же, как и с изображением Йена, кто-то, конечно, сделал скриншот, пока не стало слишком поздно, но какое мне дело? У меня есть фотография Йена в головном уборе! Я сделаю из нее одеяло и положу на кровать.
֍֍֍
Несмотря на то, что Паулина сделала большую работу, отвлекая внимание от меня, мы с Йеном все еще должны встретиться с директором Пруиттом после школы. Ровно в 15:05 раздается звонок, мои ученики выходят из класса, едва сдерживаясь, чтобы не устроить спринт, а затем я поднимаю глаза и вижу, что Йен ждет меня у двери. Он выглядит съедобно в белой рубашке на пуговицах и темно-синих брюках. На мгновение мне захотелось, чтобы директор Пруитт был геем или чтобы я не была так против использования своих женских хитростей на женатом мужчине. Мы могли бы выпутаться из этой ситуации хитроумно.
― Готова? ― спрашивает он с маленькой ямочкообразной улыбкой.
― Нет. Я думаю, ты должен идти туда, сражаться за нас обоих. Я возьму твою машину и подожду тебя на стоянке на случай, если нам понадобится быстро уехать.
― Очаровательно. Пойдем.
Я чувствую себя мертвецом, когда мы идем в главный офис.
― Хотя мне и жаль ее, ― говорит Йен, ― я рад, что Паулина прислала эту фотографию. Никто больше не заботится о нас.
Я киваю в знак согласия.
― Жаль, что IT не смогли стереть весь инцидент из памяти директора Пруитта. ― Я протягиваю руку, чтобы схватить Йена. ― Подожди, может, спросим, могут ли они это сделать?
― Давай сначала посмотрим, как пройдет эта встреча, хорошо? ― Он кладет свою руку на мою и тянет меня вперед.
Меня раздражает, как быстро мы добираемся в конечный пункт назначения. Я бы предпочла еще немного поразвлечься, может быть, пит-стоп возле торговых автоматов, быстрый круг по концертному залу, но Йен настаивает, чтобы мы пришли пораньше.
― Что это? ― спрашивает Йен, пока мы ждем у кабинета директора Пруитта. Он показывает на здоровенную сумку у моих ног. Наверное, не заметил, когда я вытащила ее из-под стола в классе.
― О, просто выпечка.
― Почему у тебя ее так много? Эта сумка переполнена. ― Его глаза удивленно расширяются
― Я не могла вспомнить, какой любимый десерт у директора Пруитта, поэтому приготовила их все.
― Все?
― Брауни, печенье, блонди, лимонные батончики и мини-пироги с орехами пекан. Когда я даю взятку, то даю ее жестко.
― Сэм, мы идем туда на встречу, а не на распродажу выпечки.
О, Йен. Для такого красивого парня он может быть таким тупицей. Когда через несколько минут мы входим в кабинет директора Пруитта, я открываю свои творения, и у нашего босса начинает течь слюна. Его пальцы-сосиски нетерпеливо шевелятся.
― Наверное, ты много думала о десерте хе-хе. Откуда ты знаешь, что я не могу устоять перед лимонными батончиками? ― говорит он с набитым ртом. Крошки сыплются на его стол, но ему все равно, потому что его переполняет любовь к моим угощениям. Я поворачиваюсь к Йену с самодовольной улыбкой и молча говорю: «Видишь? Может быть, до этого он собирался нас уволить, но теперь мы будем спасены благодаря этим крошкам печенья, которые он слизывает с пальцев. Поблагодаришь меня потом». Мы терпеливо сидим, пока директор Пруитт жует второй лимонный батончик, восторженно покачивает плечами «М-м-м-м», вытирает руки и откидывается назад, оценивая нас.
― Мне очень не хотелось вызывать вас сюда из-за такой глупости. Действительно, эта фотография была довольно забавной, особенно учитывая то, что последовало за ней ― ну, за исключением…