В планетарий вливается еще одна группа гостей, и их место занимают другие. Раввин переминается с ноги на ногу, и я думаю, что он сердится на меня за то, что я заставил его ждать так долго, но потом оглядываюсь, и он одаривает меня жалостливой полуулыбкой.
― Милый, она уже там? ― спрашивает мама.
― Вы должны слушать, а не говорить. Я собираюсь повесить трубку, ребята, если вы спросите меня еще раз.
Я уже вспотел. Не могу поверить, что Сэм собирается бросить меня в день нашей свадьбы. Этого не должно было случиться. Мы должны были быть дикими и сумасшедшими. Я не хочу рассказывать ей скучную любовную историю. Для нас есть миллион звезд, раввин и комната, полная орущих детей. Она подходит нам лучше, чем любая часовня. Я ловлю себя на том, что мысленно умоляю: «Пожалуйста, приди, Сэм. Пожалуйста, приди». Может быть, мне следовало позвонить ей по дороге сюда, просто чтобы узнать, где ее голова, но я намеренно дал ей дистанцию. Не хотел влиять на ее решение. Не хотел, чтобы она чувствовала себя плохо, если передумала проходить через это.
Сэм нужно пространство и время, чтобы приспособиться к происходящему. Последние семьдесят два часа, вероятно, были для нее ужасными. Я представляю, как она расхаживает по квартире и дергает себя за волосы. Не удивлюсь, если она появится совершенно лысой ― если она появится.
Дерьмо.
Теперь я и сам сомневаюсь. Это было так глупо. О чем я только думал, когда предлагал пожениться? Мы можем найти новую работу. Мы можем снова стать просто друзьями, если это означает, что я смогу сохранить Сэм в своей жизни. Я буду держать свои руки и мысли при себе. Если она не хочет быть со мной, я могу это принять. Но потерять Сэм совсем? Нет. Нет судьбы хуже этой.
Небольшая толпа детей кричит и убегает от своих сопровождающих у входа в вестибюль, а затем прямо за ними входит Сэм.
Святой… Воздух вырывается из моей груди. Волна мурашек пробежала по моему телу. Я борюсь с желанием прижать руку к сердцу.
― Йен! Почему ты так тяжело дышишь? У тебя сердечный приступ или она там?!
― И то, и другое.
― Как она выглядит?
― Она... она…Я думаю…
Моя мама раздражена отсутствием у меня связи между мозгом и ртом. Все мои синапсы исчезли.
― Что на ней надето?!
Мы с Сэм встречаемся взглядами, и она замирает, увидев меня. Там есть беспокойство ― беспокойство и развлечение. Она сжимает губы, чтобы скрыть улыбку. Ее голова наклоняется в сторону, и она пожимает плечами, как будто: «Да, я здесь, хотя это абсолютно безумно».
Я плакал дважды в своей взрослой жизни. Первый ― когда сломал берцовую кость во время футбольного матча. Это было так больно, что я потерял сознание. Это второй раз. Я полный идиот, когда смотрю, как она идет ко мне. У нее нет четкого пути. Ей приходится лавировать между детьми, которые бегают как сумасшедшие, и взрослыми, которые совершенно скучают. Одна дама отступает назад и чуть не падает на нее, прежде чем извиниться.
― ЙЕН! ― в отчаянии кричит мама. ― Что на ней надето?!
Я осматриваю ее тело.
― Белое платье... кружевное.
― Пышное?
― Прямое.
Не знаю, как ей удалось так быстро его найти, но, похоже, оно было сделано специально для нее. Верх платья облегает, V-образный вырез опускается к груди, кремовая кожа сияет под ночным небом. Нижняя половина обволакивает ее ноги, когда она идет.
― У нее волосы подняты?
― Нет. Они распущены, волнистые и длинные, самая яркая вещь в комнате.
Несколько ребят останавливаются и смотрят на нее, когда она проходит мимо. Одна девочка спрашивает:
― Мама, она сказочная принцесса?
Я вытираю щеки тыльной стороной ладони, смахивая слезы самым мужественным образом. Это бесполезно. Сэм тоже плачет, плачет и смеется, приближаясь ко мне. Когда она подходит ближе, я, наконец, замечаю, что она держит красную розу, которую я оставил на ее столе, с синим носовым платком, завязанным вокруг нее.
― Привет, ― робко говорит она.
― Привет.
― Мне нравится твой смокинг.
― Мне нравится твое платье.
Ее глаза расширяются от комплимента, а затем она опускает взгляд, разглаживая рукой ткань.
― Я нашла его в консигнационном магазине. Тридцать долларов.
― Мило.
― Держу пари, ты выглядишь так красиво, Сэм! ― кричит мама.
Сэм вздрагивает и оглядывается, пытаясь понять, откуда раздался голос. Я похлопываю себя по нагрудному карману смокинга.
― Мои родители тоже хотели быть здесь.
Она смеется и наклоняется вперед, пока ее рот не оказывается на одном уровне с телефоном.
― Здравствуйте, мистер и миссис Флетчер!
― Зови нас мамой и папой! ― кричат они в унисон. ― Если хочешь!
Раввин делает шаг вперед и представляется Сэм. Мы с ним говорили о логистике, и он знает правила. Мы не можем долго здесь торчать. Это не может быть полноценной церемонией.
― Раввин? ― Сэм говорит мне одними губами, когда он начинает.
Я улыбаюсь и пожимаю плечами.
― Вы двое, возможно, не знаете, ― говорит раввин, ― но традиционная еврейская свадебная церемония проходит под хупой, или балдахином, который символизирует дом, который новая пара построит вместе.
Мы должны выглядеть смущенными, потому что он продолжает:
― Итак, женитьба под всем Млечным Путем может означать, что у вас двоих впереди большое будущее.
― Даже если мы не евреи? ― спрашивает Сэм.
― Даже тогда, ― он смеется.
Я продолжаю следить одним глазом за входом в комнату, пока он продолжает. Если мы будем осторожны, у нас все получится. Он велит нам с Сэм взяться за руки, и я вижу, как охранник пристально смотрит на нас, а затем что-то торопливо говорит в рацию у него на плече. Клянусь, я слышу, как он шепчет: «У нас здесь Код Бракосочетания, все подразделения, пожалуйста, ответьте».
― О боже.
Сэм проследила за моим взглядом.
― Что?
― По-моему, мы попались.
― Попались? Что ты имеешь в виду?
Я снова поворачиваюсь к раввину.
― План Б.
Ни секунды не колеблясь, он достает из заднего кармана кольца, которые я ему дал, и быстро спрашивает, берем ли мы другого человека в законные мужья и жены. Мы быстро соглашаемся, и рука Сэм дрожит, когда я пытаюсь надеть ее кольцо. Я должен был угадать размер, и оно подходит, и теперь она действительно моя жена. Позже у меня будет время насладиться этим фактом.
― Йен, что происходит?! Почему мы так спешим?
У меня нет времени вводить ее в курс дела, потому что охранник следит за нами, а нам еще нужно подписать свидетельство о браке. Я протягиваю ей ручку и поворачиваюсь, чтобы она могла использовать мою спину в качестве стола, чтобы нацарапать свою подпись, как раз когда другой охранник присоединяется к первому. Они начинают пробираться к нам. Я подписываю так быстро, как только могу.
― ИДИТЕ! ― кричит раввин, вырывая у меня удостоверение. ― Я отправлю это вам по почте, ребята! ИДИТЕ! СКОРЕЕ!
Я хватаю Сэм за руку и бегу к выходу через комнату от охранников. Она спотыкается о подол своего платья, прежде чем наклониться и поднять его до колен.