— Чан, можно я его пну? Всегда об этом мечтал! — прыгал возле старшего Сехун.
— Нельзя, — замотал головой Пак. — Нам же ещё на пары идти. Нехорошо, если староста будет с фингалом под глазом. У нас и другие меры есть, правда?
Чонин курил в сторонке и посмеивался, когда Чанёль сел на корточки и, захватив полную пригоршню грязного снега, поднёс её к искривлённому лицу Чунмёна.
— Кушай, кушай! — приговаривая, он старательно запихивал снег в старосту, а Наби будто и не дышала вовсе, молча наблюдая за тем, как идеальный образ Пака рушится на глазах.
Она знала, что он плохой, и могла каждому его недостатку найти оправдание. Но теперь всё было иначе — потому что это предел. Людской жестокости никогда не будет оправдания, даже если человек, её проявивший — самый любимый на свете.
— Эй, Чан! — первым заметивший девчонку Сехун толкнул друга в бок.
Пак поднял весёлый взгляд и тут же окаменел, а его ладонь так и осталась прижатой ко рту Чунмёна. Не выдержав первой, Наби отвернулась и подбежала к старосте, сев перед ним на корточки.
— Пусти его, — вцепившись пальцами в чужой пиджак, шепнула она.
Чанёль медленно ослабил хватку и поднялся в полный рост. Брезгливо отряхнул ладони и, не глядя на Наби, кивнул головой своей свите. Стоило троице скрыться за углом, как Чунмён принялся яростно отплёвываться и надсадно кашлять. Он беспомощно ёрзал в грязном снегу, пачкая идеально выглаженный костюм, и бил себя кулаком по груди. Наби, как могла, пыталась ему помочь — протягивала платок, успокаивающе гладила по спине, не замечая, как у неё самой трясутся руки, а сердце предательски сжимается.
Неужели Пак такой? Ли отказывалась в это верить. Она бы с удовольствием заткнула уши, закрыла глаза и вычеркнула этот эпизод из памяти. Но вся загвоздка в том, что она не забудет, не вычеркнет, не простит, не найдёт оправдания.
Получается, что всё это время ей нравился красивый парень, насквозь прогнивший внутри. Тогда и её любовь такая же уродливая, как его чувства? И как теперь спасать покрывшееся трещинками сердце? Что делать с любовью — не погибшей, но надломленной?
— Наби, у меня теперь точно нет шанса, — отвернувшись в сторону, шмыгнул носом замёрзший, униженный Чунмён.
Девушка удивлённо посмотрела на него, уже успев забыть о его существовании, и почувствовала ощутимый укол совести. Ведь этот парень тоже её любил — отчаянно и не взаимно. И ему наверняка так же больно и одиноко сейчас.
— Ты очень смелый, Чунмён, — грустно улыбнулась Наби. — И я дам тебе шанс.
========== Глава 9 ==========
Комментарий к Глава 9
для настроения рекомендую послушать VIXX – What You Waiting For~
После горьких слёз, пролитых бессонной ночью, внешний вид Наби оставлял желать лучшего. К университету она подходила мрачнее тучи, посильнее натянув на опухшее личико капюшон куртки. Мокрый снег, хлопьями падающий с неба, не прибавлял хорошего настроения, а хлюпающая в ботинках вода грозила обернуться в недалёком будущем насморком и лёгкой простудой.
Уже на подходе к крыльцу Наби увидела Чанёля. Он сидел на перилах в одной футболке, уткнувшись в мобильник и слушая краем уха беззаботный трёп Сехуна. Ли разрывали противоречивые чувства — с одной стороны, ей хотелось спрятаться в кустах и просидеть там до тех пор, пока Пак не уйдёт в здание; с другой, подскочить к нему и отвесить хороший подзатыльник, чтобы не разгуливал раздетым в такую холодину.
Но Наби так и не успела до конца определиться с выбором, как на всю улицу раздался вопль старосты, зовущего её по имени. Девушка взволнованно обернулась и едва удержалась, чтобы не закатить глаза — от автобусной остановки, размахивая над головой рюкзаком с учебниками, бежал Чунмён, то и дело поскальзываясь на подтаявшей тропинке.
— Ли Наби! Еле докричался! — подбежав к девушке, парень упёрся ладонями в колени и рвано задышал.
— А чего кричал? В аудитории бы встретились, — пожала плечами Наби.
Ким посмотрел на неё таким взглядом, что она тут же прикусила язык и виновато отвернулась.
— Пойдём, скоро пара начнётся, — скомандовал Чунмён, зашагав вперёд.
Чанёля и Сехуна на крыльце уже не было.
Всю дорогу от раздевалки до кабинета староста болтал, как заведённый. Он говорил о том, что поможет Наби с написанием проекта; что в кинотеатре показывают отличную романтическую комедию, идеальную для первого свидания; что в выходные его бабушка празднует юбилей и неплохо было бы сходить на торжество вместе. Ли шла за ним тенью и не верила своим ушам — милый на вид паренёк вцепился в неё зубами и не собирался отпускать, а она ведь просто по глупости дала ему мифический шанс. Это был акт дружеской поддержки, но никак не симпатия. Почему Чунмён этого не понял? Почему расписал всю жизнь Наби на неделю вперёд? А у неё он спросил, чего она хочет?!
Девушка даже встала, озадаченная этим вопросом. Чего она хочет? Торчать в мастерской Чанёля, дышать запахом масла и бензина и пить чёрный чай из старой кружки с трещинкой на боку.
«Но ведь Чанёль — мудак!» — услужливо подсказал внутренний голос. И Наби покорно поплелась за ушедшим далеко вперёд, так и не замолкнувшим Чунмёном.
***
Не на шутку разогнавшийся староста в два счёта взял Наби в оборот. Несмотря на отчаянные сопротивления, он усадил девушку рядом с собой, а на переменах, под изумлёнными взглядами одногруппников, утаскивал в дальний коридор, продолжая вещать об их счастливом совместном будущем.
Ли была настолько растеряна и озадачена, что не обращала внимания ни на издёвки Сехуна, ни на редкие насмешливые взгляды Чанёля. Её всё больше тревожил вопрос, как отвязаться от чересчур настойчивого Чунмёна или хотя бы намекнуть ему, чтобы он придержал коней. Это ведь, такими темпами, они уже завтра жениться отправятся, а через месяц Наби встанет на учёт в роддоме.
Тяжёлый разговор девушка решила приберечь для столовой. Глядишь, Ким набьёт рот едой и в возникшей паузе она сможет ввернуть пару словечек.
Чудом опередив голодных студентов, парочка первой влетела в столовую и заняла излюбленный большинством столик у окна. Наби тут же раскрыла бумажный пакет и вытащила из него пару коробочек с едой, одну из которых протянула Чунмёну.
— Ой, Наби! Это мне? — щёки старосты смущённо заалели. — Ты решила сделать мне приятное, да?
— М-м, — замялась Ли.
Не хотелось разочаровывать Кима тем, что всё это было приготовлено совсем для другого человека. Того, кому оказалось совсем не нужно. И этот человек сейчас стоял в дверях столовой, сдерживая за спиной мощный наплыв голодающих, и сверлил взглядом притихшую парочку. Чудом пробравшийся вперёд Сехун, что-то шепнул на ухо Чанёлю, и тот ехидно оскалился, едва заметно кивнув головой.
— Приятного аппетита, Наби, — улыбнулся Чунмён, когда толпа всё же хлынула в столовую.
— И тебе приятного, — кивнула девушка, открыв крышку трясущимися руками.
Мечтам Ли было не суждено сбыться — даже с набитым ртом староста продолжал говорить. Ей же кушать совершенно не хотелось — она вяло ковырялась в рисе, когда над столом нависла длинная тень.
— Господа, прошу свалить — это место для избранных, — шутливо поклонившись, Сехун указал на Чанёля, прислонившегося к стене.
Чунмён нервно дёрнулся, спеша исполнить приказ, но Наби лишь крепче вцепилась в стул.
— Царь-батюшка кушать изволит. Нехорошо заставлять его ждать, — не отставал противный О.
— Пусть царь-батюшка сядет за другой стол, — нашла в себе смелость ответить Наби.
Они с Чунмёном вздрогнули одновременно, когда Чанёль отлип от стены и нарочито лениво направился в их сторону. Сехун учтиво подставил ему стул, на котором Пак вольготно развалился и закинул ноги на столешницу, прямо под нос впавшему в прострацию Чунмёну.
— Не хотят уходить? — покосившись на друга, хмыкнул Пак.
— Никак нет, — хохотнул в кулак Сехун.
Наби, озадаченно рассматривающая грязные подошвы, пропустила момент, когда подошёл Чонин с подносом, на котором громоздились три тарелки лапши.