— Вооруженные спецназовцы знали о том, что у него был этот приступ?
— Нет, таких данных у них не было.
— Почему же?
— Я не уполномочен строить предположения. Это обстоятельство необходимо будет прояснить.
— А может быть, трагедия случилась как раз потому, что полиция не знала о болезни Дойла?
Маклафлин промолчал.
— Я повторю свой первый вопрос: вы не исключаете, что именно применение тазера стало причиной смерти? — настаивал Уитлоу.
— Произошел в высшей степени прискорбный инцидент, и он будет тщательно расследован. Вы задали более чем достаточно вопросов, Тед. Думаю, пора уступить место вашим коллегам.
Уитлоу сел, самодовольно ухмыльнулся и застрочил в своем блокноте.
— Вы сказали, что будет проведено тщательное расследование, — подал голос репортер «Дейли миррор». — Кто именно будет его проводить?
— Расследование поручено суперинтенданту Чамберсу. Он представляет отдел по расследованию жалоб и дисциплинарных нарушений полиции округа и будет работать совместно со специальной межведомственной комиссией. Этот порядок определен независимым комитетом управления полиции графства по работе с жалобами граждан.
— Значит, это все-таки будет полицейское расследование, не так ли? — спросила журналистка из «Гардиан».
— Я недавно наводил справки, Морин, — сказал Маклафлин, — и выяснил, что в нашей стране наиболее квалифицированная структура, способная провести такого рода расследование, — это полиция. А вы кого предлагаете привлечь? Библиотекарей? Местных антикваров? Милую старушку с соседней улицы, которая кормит всех бездомных котов? — Саркастические ноты усилили его шотландский акцент.
Журналистка улыбнулась.
— Я лишь подчеркнула, что это очередной случай, когда полиция сама расследует свои собственные ошибки, — заметила она и села.
Маклафлин посмотрел в зал. Желающих задать вопрос по-прежнему было очень много.
— Да, Лен. Прошу вас.
Лен Джепсон из «Йоркшир пост».
— У меня простой вопрос. Почему отряд вооруженного спецназа вломился в дом мирных обывателей на благопристойной улице Иствейла тихим понедельничным утром?
По залу волной прокатился смех.
— Как я уже сообщил, мы располагали проверенной информацией о том, что в данном месте находится заряженный пистолет. В связи с тем, что наши сотрудники не получили возможности мирного доступа в дом, было вызвано вооруженное подкрепление. Это стандартная процедура, Лен. Вы должны об этом знать.
— Сколько спецназовцев участвовало в операции? — спросил корреспондент «Индепендент».
— Четверо. Двое вошли с переднего входа, двое с заднего, как обычно. В полном соответствии с инструкцией о проведении подобных мероприятий.
Поднялась еще одна рука.
— Да, Кэрол.
— Вы упомянули, что в доме был в результате обнаружен заряженный пистолет. Из него стреляли?
— В период времени, относящийся к расследованию, пистолет не применялся. Это все, что я сейчас могу сказать.
— Кому он принадлежал?
— Этого мы не знаем.
— И где сейчас этот пистолет? — поинтересовался кто-то из зала.
— Он отправлен в отдел судебной экспертизы в Бирмингем.
— Есть какие-то соображения о том, как он попал в дом?
— Этим занимается следствие.
— Пистолет имеет отношение к Эрин Дойл?
— Извините, сейчас не могу дать никаких комментариев по этому поводу.
Несколько человек разом подняли руки.
Маклафлин выбрал корреспондентку из «Дарлингтон и Стокман таймс»:
— Джессика?
— О вас не раз говорили, что вы придерживаетесь, скажем так, левых взглядов на такие общественные проблемы, как расовая сегрегация, переполненные тюрьмы, использование полицейского спецназа и так далее. Вы бы не могли сообщить нашим читателям, что сами думаете о данном происшествии?
Маклафлин скупо улыбнулся. Энни знала, что сослуживцы называют его порой «Красный Рон» и он делает вид, будто недоволен этим, но ей казалось, что в глубине души Маклафлин гордится прозвищем. В послевоенные годы его отец, который работал на судостроительной верфи в Глазго, был крупным профсоюзным деятелем, и сын унаследовал ряд его идей социалистического толка.
— Мое личное мнение в данном случае совершенно не важно, — ответил ей Маклафлин. — Речь идет о том, что в результате трагического стечения обстоятельств погиб человек, и семья его глубоко скорбит. Я просил бы всех с уважением отнестись к их горю.
— А где же ваше уважение? — выкрикнули из зала. — Не вы ли допрашивали семейство Дойлов и мучили их разными подозрениями вплоть до вчерашнего утра?