Он замолчал, чтобы сделать глоток вина, затем, сидя на месте, подался чуть-чуть вперед. В королевской ложе серьезный молодой человек держал Ораторио за пуговицу пиджака и что-то шептал ему на ухо. Поллокс нахмурился, когда узнал в нем Альбемарля Гэгнота. Прозвенел третий звонок к началу спектакля, и Гэгнот исчез. Консультант не сразу заметил, что Чарли обращается к нему:
— Ты, кажется, неплохо разбираешься в театре, а, Поллокс? Ты когда-нибудь сам играл в пьесе?
Поллокс прочистил горло.
— Да, Ваше Высочество, в юности. Я участвовал в нескольких театральных постановках. Чистая самодеятельность, вы же понимаете, никакого профессионализма. Хотя должен заметить, что мы получили несколько положительных отзывов от местных критиков, — произнес он с самым скромным видом, но принц понял, что Поллокс чрезвычайно горд этим обстоятельством. — Однажды я сыграл роль Виоленто в «Мартине и Марианне», это лучший друг Мартина, его убивают в середине.
Даже Чарли знал эту пьесу. Она была одной из самых известных романтических историй в литературе Двадцати Королевств. Мартин и Марианна, юные влюбленные, принадлежали к враждующим семьям. Преодолев невообразимые препятствия, они умудрились пожениться и осуществить брачные отношения в первых двух актах. Остальная часть пьесы посвящалась их спору о том, чьих родственников они навестят во время рождественских каникул.
— Тогда играли только мужчины?
Поллокс погладил бороду, предаваясь воспоминания юности.
— Нет, Ваше Высочество. К тому времени все изменилось. Сейчас женщины играют на сцене наравне с мужчинами. И это большая удача для современных драматургов. Теперь они свободны в выборе драматического диапазона для женских ролей, могут создавать более полные, глубокие, живые персонажи, давать актрисам роли, которые может сыграть лишь женщина, писать социальные драмы о месте женщины в обществе и описывать их горе и радости. Конечно, никто в действительности этим не занимается. Большинство авторов просто стараются одеть женщин в мужские одежды.
— Почему?
— Потому что они считают, будто мужская часть публики заплатит большие деньги, лишь бы поглазеть на хорошенькую женщину в панталонах и чулках.
— Верный расчет, — Чарли разглядывал главную героиню, прелестную девушку, одетую в панталоны и чулки, чтобы скрыть ото всех, что она является дочерью женщины, похищенной пиратами. — Хотя, это немного несправедливо по отношению к женской половине зрительного зала.
— Сейчас появилось новое веяние в драматургии, когда главный герой переодевается в женскую одежду. Дамы находят это забавным.
К разочарованию Поллокса, за все время представления принц не проявил ни малейшего интереса к сюжету пьесы, лишь разглядывал актрис так же, как и любой другой молодой человек. По окончании он согласился пойти на ночную вечеринку, устраиваемую после спектакля. Актеры преподнесли ему подарок — церемониальный кинжал в гравированных ножнах. Чарли поблагодарил их, рассеянно прицепил кинжал на пояс и провел остаток вечера в приватном разговоре с руководителем театра. Именно это, по-видимому, ему и требовалось.
На следующий день, как обычно, было запланировано множество дел. Принц объявил о своем решении ввести в Дамаске стандартизированную систему мер и весов. Поллокс возражал.
— Дворянство уже недовольно. Теперь еще и купечество повернется против вас. Измерительные стандарты помешают им обсчитывать клиентов.
Чарли притворился, будто удивлен.
— Серьезно? А что думают по этому поводу покупатели?
— Что ж, полагаю, они не станут возражать. Но рабочий класс зол на вас даже больше, чем дворяне и купцы. С тех самых пор как вы запретили дискриминации по религиозному признаку. Каждый священник или монах в стране настраивает их против вас. — Поллокс зажег трубку от свечи и сделал несколько коротких нервных затяжек. — Если честно, не вижу причин для этого. Религиозная терпимость обычная вещь в Двадцати Королевствах.
— В государстве не может быть свободы вероисповедания, потому что люди жаждут этой свободы, — объяснил Чарли. — Свобода вероисповедания существует лишь в том случае, если присутствует достаточное количество конкурирующих конфессий, не позволяющее ни одной из них одержать верх над другими. Чтобы удержать власть, священнослужители выступают против религиозной терпимости.