— Мы рассчитывали не позволять Чарли узнать о существовании ОМУ.
— Я думал, что он витает в облаках, сир. Он никогда не упоминал его при мне. Это призрак ему рассказал, я правильно понимаю? Привидения — существа практически не управляемые.
— Ты должен был убедить его не встречаться с ним.
— Казалось, он и не заинтересован в этом. Он отклонял все просьбы увидится с призраком, по крайней мере, в моем присутствии. Понятия не имею, что заставило его изменить решение в ту ночь.
— Грегори, что толку от взаимных обвинений, — сказал Паккард. — Раз уж так случилось, что Чарли хочет, чтобы мы для него нашли ОМУ, то это и к лучшему.
— Это так, — согласился Грегори. — Поллокс, проверь книги записи на прием к королю. Составь список тех, с кем он встречался за несколько недель до смерти. Мы поговорим с каждым из них.
Поллокс кивнул.
— Как идут дела с Леди Кэтрин?
— Очень хорошо, сир. Не могу сказать, что она полностью обвела нашего принца-регента вокруг своего маленького пальчика, но на три четверти точно.
— Очень хорошо. Продолжай присматривать за ними. Подробные отчеты, ежедневно.
— Да, сир.
— Ты можешь как-нибудь узнать, о чем они говорят? Я подозреваю, ей он доверяет больше, чем нам. Молодые люди склонны рассказывать своим подружкам гораздо больше, чем кому бы то ни было еще.
— Подслушать их будет довольно трудно, но я постараюсь что-нибудь придумать.
— Очень хорошо. Можешь идти, Поллокс.
В очередной раз Паккард открыл и закрыл дверь на засов. Когда они с Грегори остались одни, он произнес с сожалением:
— Бедняга Чарли. Жаль, что придется разрушить такой прекрасный роман.
— Это правда, но с другой стороны, романы, которые заканчиваются трагически, ложатся в основу великолепных историй. Женщины обожают такие вещи. И нет нужды жалеть Кэтрин. Она не будет его долго оплакивать.
— Надеюсь, — сказал Паккард, — тоже произойдет и с Фортескью.
Он взял у Грегори второй бокал, отпил немного и поставил на стол. Он подошел к окну, тому самому, в которое недавно смотрел Чарли, и открыл его, почувствовав, как в лицо дунул прохладный ночной воздух. Уголком глаза он заметил какое-то движение. Он высунул всю голову в окно и вытянул шею, чтобы разглядеть южную башню. Теперь он видел чуть больше, чем расплывчатую тень в сумерках. Но Паккард был уверен, что видел движение.
— Иди сюда, Грегори, — позвал он. — Что это Кэтрин собирается делать?
Это был смелый, хотя и несколько просто обставленный, побег.
На крыше южной башни крепилась дубовая палка. Конец ее выступал за пределы стены, к нему был приделан подъемно-спусковой механизм. От него к окну Леди Кэтрин Дурейс спускалась широкая тканая корзина.
Забраться в корзину, вне всяких сомнений, было делом рискованным. Ибо, несмотря на то, что план побега был хорошо продуман и не раз обговорен небольшой группой заговорщиков, вылезти в темноте в окно и разместиться в небольшой корзине, подвешенной на толстой веревке в пятнадцати метрах над землей, было занятием не для слабонервных. Но она держалась очень смело, когда опускалась вниз. Для конспирации она оделась в темное шерстяное платье, которое должно было защитить ее от холодного ночного ветра, но игривый бриз забрался ей под юбку и задрал ее вверх, открыв на всеобщее обозрение соблазнительно белеющие в бледном свете луны ножки. Мужчины, затаив дыхание, следили за ней. Да, внизу и в самом деле, находилось несколько мужчин. Ее ждал Альбемарль Гэгнот в компании полудюжины сообщников. Лица их скрывались под капюшонами, а копыта лошадей были обернуты мешковиной, чтобы заглушить конский топот. Они держали затененные фонари, пропускавшие лишь узкие полоски света. Эти полоски сопровождали девушку, пока она спускалась вниз по стене, а когда она оказалась на земле, осветили ее с трех сторон, словно она стояла на сцене в свете прожекторов. Возможно, такой театральный эффект получился еще из-за того, что выскользнув из корзины, Кэтрин поклонилась и сделала реверанс.
Ее спасатели кивнули в молчаливом одобрении. Розалинд, с тревогой наблюдавшая сверху за спуском, скрылась в комнате и закрыла окно. Гэгнот шагнул вперед и взял Кэтрин за руку. Она тепло улыбнулась в ответ. Его сообщники погасили фонари и направились к лошадям. Никто не произнес ни слова. Ничто не нарушало тишину, кроме шепота ночного ветра, звука приглушенных шагов и шелеста плащей и упряжи. К разочарованию отважных сторонников Кэтрин, тишина длилась не долго. Ее нарушил голос из темноты, голос Плохого Принца Чарли. Он произнес: