Он так глубоко внутри меня, что кажется словно он вытатуировал себя в каждом нервном окончании. Удовольствие, боль, совершенство вздохов.
— Кэсси, я не могу. Я сейчас… О, боже. О, боже.
Выражение его лица меняется. Толчки становятся лихорадочными, и каждый его выдох больше походит на стон. Он хватает меня руками и держит так близко, что создается ощущение словно у нас одно оглушительное сердцебиение на двоих. Удовольствие, что горит внутри меня, расцветает в пышный огонь. Все что я могу делать, это держать глаза открытыми и наблюдать за ним.
Гортанный звук вибрирует в его груди, прежде чем толчки прекращаются. Он наваливается на меня и шепчет несвязные слова, уткнувшись мне в грудь.
Я вздыхаю под его весом, чувствуя тяжесть и удовлетворение. Я не могу двигаться, да и не хочу. Мы дышим друг напротив друга, и я все ещё чувствую его внутри себя. По какой-то причине, слезинка скатывается по моей щеке.
Думаю, часть меня верила, что мы никогда не дойдем до этого. Что он никогда не согласится быть частью столь интимного акта. И все же вот они мы, лежим обнаженные и запыхавшиеся после того, как подарили друг другу те части себя, которыми не обладает никто другой.
Я пытаюсь подавить свои эмоции, но не могу, так что я просто даю волю слезам.
Вот как бывает, когда ты влюблен? Ты чувствуешь несметную благодарность к человеку, с которым делишь нечто столь удивительное? Ты знаешь, что самое удивительное, что он может дать тебе – это он сам?
— Спасибо, — говорю я, стараясь сдерживать дрожь в голосе.
Он сжимает меня в объятиях, и я удивляюсь, когда чувствую влажность на своем плече. Я пытаюсь посмотреть на него, но он уткнут лицом мне в шею.
— Итан?
Он ничего не отвечает и просто крепко держит меня. Его дыхание поверхностно. Сквозь грудную клетку мне слышны громкие звуки его сердца, и я глажу его по спине, давая время прийти в себя.
Наконец, он выдыхает. Глубоко и прерывисто. Он приподнимает бедра, чтобы медленно выйти из меня, и когда он полностью выходит, внутри меня возникает странное чувство пустоты. Сама того не осознавая, я усиливаю хватку вокруг него. Он целует меня, потом приподнимается и снимает презерватив.
— Пошли. — Он выбирается из постели и протягивает мне руку. — Надо помыть тебя.
Он наполняет ванну водой и дает мне немного понежиться в ней. Я закрываю глаза, пока он намыливает мне спину. Боль еще не отступила, но эта боль сродни той, что я чувствую, когда тренирую мышцы, которые не привыкли к работе.
Итан ведет себя тихо, но одной рукой всегда придерживает меня. Удостоверяется, что я в порядке.
Когда мы забираемся обратно в постель, я приникаю к его груди. Его сердцебиение звучит как-то странно. Словно звук отзывается в его ребрах чрезмерно громким эхо. Но он гладит меня по руке и вскоре, я слышу лишь тихое громыхание под ухом.
Когда я засыпаю, я вижу его во сне.
Итан стоит передо мной и одевается. Он натягивает на себя одежду слой за слоем, скрывая все части тела, которые только что занимались со мной любовью. Храбрые части. Любимые части.
Я пытаюсь остановить его, но он настроен решительно. В итоге, все снова скрыто. Прикрыто и защищено.
Нет. Мы же это уже проходили.
Он что-то шепчет. Я внимательно смотрю на его губы, пока они смыкаются и размыкаются.
Что он говорит?
В какой-то момент мне кажется, что он признается мне в любви. Говорит это так тихо, что мне едва слышно. Но потом я слышу…
— Прости…
Он повторяет это снова и снова. Тихо и с сожалением.
Когда я просыпаюсь, подступающая тошнота переполняет меня при осознании того, что это был вовсе не сон.
21
ПРОЗРЕНИЕ
Наши дни
Нью-Йорк
Дневник Кассандры Тейлор
Дорогой дневник,
Хорошие новости! Итан хочет, чтобы мы снова были вместе, и теперь я волшебным образом исцелилась, и мы на пути к хеппи-энду!
В случае, если ты не понял намека, я напечатала это с сарказмом.
Правда в том, что как бы сильно мне ни хотелось верить в то, что Итан изменился, этого недостаточно.
Если бы я только могла вернуться назад во времени и уговорить себя не влюбляться в него так сильно! Не то чтобы молодая версия меня стала бы слушать. Я знала, что он был сломлен, но мне казалось, что наши чувства были достаточно сильными, чтобы сгладить все трещины и неровности.
Какое-то время так и было, но это оказалось лишь иллюзией подобной снегу, который покрывает огромные ямы, заставляя выглядеть землю идеальной и прочной.