Пытаюсь держаться увереннее, снова тянусь к блокноту.
Делаю пометку.
— Да что ты там все пишешь постоянно? — не выдерживает Волков. — Снова оцениваешь? Дай сюда!
Он тянется влево к моей руке с блокнотом, я увожу ее в другую сторону и… Оп!
Блокнот оказывается в руках Волкова.
— Обманный маневр, — сверкает белозубой улыбкой. — Слышала о таком?!
— Отдай!
С трудом удерживаю себя на месте. Не хватало еще скакать за блокнотом, как мартышка.
Вместо того, чтобы отбирать, я делаю большой глоток мартини, осушив бокал, и приглашаю официанта, чтобы повторил.
— Ваш спутник уже выбрал, что будет пить?
— Кровавую Мэри.
— Одну минуту.
Официант испаряется.
Волков увлеченно листает мой блокнот.
Он довольно пухлый, из-за того, что в нем куча всего — и вкладыши, и наклейки, и закладки разные.
Можно сказать, Савелий бесцеремонно лезет в святая святых и после просмотра заявляет:
— Черт ногу сломит! — качает головой. — У тебя на одной странице заметки рабочие, важный, судя по яркой обводке номер телефона и личные заметки о покупке трусов! Как это вообще разобрать?
— А тебе разбираться и не нужно…
— Должна быть в женщине какая-то изюминка и загадка? — усмехается. — Так, что ли?
— Уж простите. Мартина говорила, что ты привык к другим девушкам. У которых вместо мозга — пустота, а уши держатся на веревочке от стрингов.
— А ты?
— Что я?
— Какие на тебе трусишки? Стринги?
— Нет.
— Танга? Бикини? Бразилиана? — перечисляет.
— Ты, что, женскими трусами торгуешь? Не должен нормальный мужик знать столько о женских трусах.
— Ты не ответила. Какие на тебе.
— А на тебе? — парирую быстро.
— Сказать?
— Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Покажи, — киваю, сделав глоток мартини.
В этом ресторане зоны отделены друг от друга стенками. Зона в виде небольшой, уютной кабинки.
Сейчас официанта нет. Только мы вдвоем.
Волк откидывается на диване и с порочной усмешкой расстегивает бляшку ремня. Потом пуговицу.
Тянет вниз молнию и чуть-чуть сдвигает брюки вниз.
Белые трусы.
Пульс в голове частит даже от вида темной широкой дорожки волос, утопающей под резинкой трусов.
Белые, как парус яхты, на которой можно пересечь море “Множественные оргазмы” и бросить якорь у островка “Безбашенный секс”.
Звучит заманчиво…
Боже, какая я пошлая и слабая.
— Мало, — цокаю я. — Плавки или боксеры? Или мужские джогги? Ну, знаешь, такие трусы, где капитан и его два помощника в специальном мешочке покоятся, а попец открыт…
Волк застывает, хищно блестит глазами.
— Начал? Так показывай. И прибор тоже можно, — делаю еще один глоток. — А то у меня впечатление, будто ты на фото подложил себе в трусы кое-что!
Он не дернулся и не пошевелился, лишь медленно погладил себя ладонью через трусы.
Плоть на дыбы встала, до треска натянув ткань.
Бля-бля-бля…
Вагина заныла.
Он реальный. Здоровый. Толстый. Мощный!
— Так достаточно? — уточняет хрипло, обхватывает пальцами толстый ствол.
Я с трудом отвожу взгляд. В голове бухает пульс!
Что за мужик? Совсем без тормозов!
Я лишь хотела сбить с него спесь, а вышло наоборот…
Он поверг в шок меня.
— На слабо меня не бери, Мар-га-ри-та! — разделяет по слогам, неторопливо застегивая брюки.
Я по капле цежу мартини.
Впервые мнусь, не знаю, как быть дальше. Может быть, после того, как я осушу бокал с напитком, мысли появятся и пропадет ощущение, что на меня открыли охоту.
— Итак, теперь посмотрим… Дата сегодняшняя. Что ты обо мне накалякала. Баллы какие-то списывала! Посмотрим… Посмотрим… Во. Написано, Волк! — хмыкает. — То бишь я. Блядь.
Пауза.
Мужчина медленно тянет.
— Не понял. Тут написано — “Савелий Волков, т.е. Волк. Волк — блядь”. Это что такое?!
— Подруга сказала, что ты девушек меняешь. Если женщина меняет партнёров, её зовут блядью. Почему бы точно так же не назвать мужика, который меняет баб?
— Тогда другой вопрос, почему напротив “Волк — блядь” минус двести баллов стоит?! — возмущенно воздевает брови вверх.
— Потому что! Блядская, неверная натура — минус двести баллов. Минимум.
— Минус двести баллов за блядство, минус сто баллов за то, что назвал тебя полным именем, и минус сто пятьдесят за то, что принес тебе шикарный, дорогой букет роз. Минус четыреста пятьдесят баллов из тысячи!
— Оу… В уме считаешь верно!
— Охренеть! И что все это значит?
— Не фаворит ты, — качаю головой. — Не фаворит!