В дверь тихо постучали.
— Войдите.
Это был Дев. Он стянул волосы сзади в конский хвост, закатал рукава рубашки, открывая тату двойного лука и стрелы. Эйми считала это достаточно забавным, хотя и рискованным: так как Дев не был Темным Охотником, татуировка наверняка раздражала Артемиду. Он замешкался в двери, обводя комнату грустным взглядом.
— Ты собираешься ехать во внедорожнике вместе с женой Куинна?
Бекка была беременна и не могла путешествовать, используя свои магические силы.
— Нет. Я не собираюсь эвакуироваться со всеми.
Дев распахнул дверь и вошел внутрь. Его взгляд остановился на открытом чемодане.
— Тогда что ты делаешь?
— Я уезжаю, но не с вами.
— Почему?
Эйми вздохнула, сложила футболку и положила ее в сумку.
— Я поставила под удар всех. Я должна уйти — это справедливо.
— Ты с ума сошла?!
Не совсем, но в данный момент она и правда немного тронулась. Maman точно согласилась бы с этим.
— Мне нужно было уйти с Фангом, когда он звал меня. А сейчас… — она сжалась от воспоминаний, — Я так всем навредила здесь.
— Как ты пришла к таким выводам?
— Именно я отнеслась враждебно к шакалам и заставила их напасть на нас. Это была я, кто цеплялся к Стоуну все эти годы.
— Я — тот, кто запер его жалкую задницу в клетке и угрожал ему, — усмехнулся Дев.
— Нет, я инициатор. Ты знаешь, как неумолима Mamаn. Я должна уйти прежде, чем она сама убьет меня.
Дев выхватил рубашку из ее рук и вынудил посмотреть на него.
— Ты — ее единственная дочь. Боги, Эйми, ты знаешь, насколько мы все еще горюем о Бастиане и Гилберте. Не заставляй нас горевать и о тебе. Ты — моя кровь. Для лучшего, для худшего, для войны, для мира. Ты — единственная младшая сестра, которая у меня есть, и я умру, если потеряю тебя. Maman и Papa и того хуже.
Слезы навернулись на глаза от столь неожиданных слов.
— Ты всегда такой суровый. Нет ничего, с чем ты не можешь справиться.
— Когда это не связано с тобой. Не дай мне потерять тебя, Эйми! Я не такой сильный…
— Я действительно ненавижу тебя, Дев. — Эйми обняла его.
— Да, я знаю. Я тебя тоже терпеть не могу, зануда.
Смеясь сквозь слезы, она отстранилась, чтобы вытереть их.
— Боги… что же мне делать? Я люблю Фанга, но не уверена в его невиновности. Что, если он их убил?
— Ты и вправду веришь, что он сделал это?
— Нет, не верю.
— Прямо сейчас ему нужен друг. Хочешь, помогу найти его?
— Я не знаю, — тяжело вздохнула девушка.
Фанг был непредсказуем в последние несколько встреч. Но он побывал тут недавно. Ее взгляд упал на маленького черного плюшевого мишку в чемодане. Неделю назад Фанг оставил его на подушке, зная, что она будет лучше спать, если будет хоть какое- то осязаемое доказательство его присутствия. Хоть что-то за что можно было держаться. Даже если мужчина не видел Эйми, он все еще думал о ней. Но этот акт доброты не отменял того, что Фанг — сильный Вер-Охотник, одержимый еще более сильным демоном.
— Он может причинить тебе вред.
— Я сомневаюсь в этом, — оскорблено фыркнул Дев. Он взглянул на фотографию ее и погибших братьев, стоявшую на комоде, — Только… знаешь, Papa, Серр, Грифф, Шериф, Реми, Кайл, Куинн, Зар и я… не уезжаем.
— Что?!
— Мы не собираемся оставлять Maman здесь одну. Если враг собрался уничтожить ее, то… Мы не оставим ее.
— Ты сказал ей об этом?
— Я направлялся вниз, чтобы сообщить ей, когда зашел проведать тебя. Хочешь пойти посмотреть на вечеринку?
— О, да! Это я определенно не пропущу!
Maman не терпит не послушания.
Эйми последовала за братом из своей комнаты в гостиную, где Maman прощалась с женщинами и детьми их семейства, когда те отправлялись к Пельтье, ожидающих их в Орегоне. Это был место, где они жили до прибытия в Новый Орлеан. Они сохранили жилище, и в Ницце, во Франции, где родились ее родители. Но поездка в Ниццу оказалась бы слишком трудной для беременных, так что они выбрали Орегон. Ален, Коди, и Этьен шли с ними, чтобы охранять и защищать их. Шериф, Куинн, Реми, Серр, Кайл, Гриф и Зар стояли внизу лестницы, скрестив руки на груди. Единый фронт против всего мира. Никогда еще они выглядели более внушительно. Близнецов и четверняшек, можно было едва отличить друг от друга, но Эйми это удавалось. Неуловимые различия, которые были очевидны для тех, кто знал их лучше.
Бесконечная усмешка Реми.
Куинн с добрыми глазами и с нескрываемым оптимизмом.
Шериф, который всегда стоял, опираясь своим весом на левую ногу — травма с детства, было повреждено правое колено, и поэтому он всегда отдавал предпочтение другой ноге.