Да, конечно. Никто не был настолько большим. Maman не любила никого, кто шел против ее желаний, что только доказывало текущее положение Эйми.
— Итак, как обстоят дела? — спросила она, умирая от желания узнать новости.
— Напряженно. Много всякой дряни приходит, считая, что могут не сдерживать себя теперь, когда можно не бояться гнева Савитара. У Реми случаются взрывы с тех пор как больше нет законов эйрини, чтобы сдерживать его. У всех нас самые сильные из хищнических инстинктов вылазят наружу, — только сейчас она поняла, какими ободранными были костяшки его пальцев.
Она покачала головой, веселясь и одновременно беспокоясь за своих братьев.
— Скольких ты уже убил?
— Пока никого, но всегда есть завтра.
Несмотря на свое состояние, она рассмеялась:
— Ты — слабак.
Он улыбнулся. Она скучала по этой его усмешке, посылающей всех куда подальше.
— Что по поводу остальной части семьи? Они возвращаются?
Это мгновенно отрезвило его.
— Они все еще в Орегоне. Когда родятся детеныши, они вернутся.
Это кое-что проясняло для нее.
— Затем вы снова будете в бегах. Переезжая с места на место, как делали раньше.
— Нет, — его голубые глаза резко смотрели на нее. — Это наш дом. Никто не выгонит нас.
Когда она услышала сказанное им, ее сердце остановилось. Продолжать управлять клубом, без поддержки Савитара было самоубийством.
— Maman уверена?
— Да. Кроме того, Данте управляет клубом, который не является убежищем и у них не так много происшествий.
— Да, но…
— Это решение, которые приняли мы все, — сказал он, пресекая ее возражения. — Кроме того, мы пригласили еще нескольких в нашу компанию, включая Константина, который будет здесь, чтобы защищать нас так долго, как нам будет нужно.
— Это самое малое, что он может сделать.
Он кивнул, соглашаясь.
— Темные охотники также выходят на дежурство по ночам, чтобы помочь нам, и Кириан, и Талон, черт побери, да даже Валериус, приходят и заходят, чтобы проверить все… время от времени. И, конечно же, Ник бывает у нас так часто, что я подумываю брать арендную плату с маленького ублюдка.
Она рассмеялась на последнем замечании, хотя новости и стала для нее сюрпризом. В то время, как некоторые из них были покровителями на протяжении десятилетий, она не осознавала насколько они преданы им.
— В самом деле?
— Да. Так как Темные Охотники не могут быть рядом друг с другом, не истощая свои силы, они меняются каждую ночь. Но в целом, все не так плохо, как ты думаешь.
Эйми прищурилась, глядя на него.
— Но?
— Но что?
— В твоем голосе отчетливо слышится «но».
Он засунул руки в карманы своих брюк так, что напомнил ей застенчивого малыша.
— Я не знаю. У меня всего лишь есть плохое предчувствие и у Maman тоже. Она на самом деле находится на грани эти последние несколько дней.
— Maman всегда на грани.
— Верно, но это… — его голос затих, когда он посмотрел на что-то за ее плечом.
Эйми обернулась и увидела Фанга в дверях.
Между ними двумя возникло мгновенное напряжение. Словно два недруга оценивают друг друга, выжидая момент, чтобы нанести удар. Она ненавидела то, что двум мужчинам, которые так много значили для нее, было так неуютно вместе.
Она снова посмотрела на Дева и словила его взгляд, брошенный вниз на ее руку, на которой все еще не было метки.
Он откашлялся.
— Я лучше пойду.
— Дев, подожди, — она подошла и поцеловала его в щеку. — Спасибо тебе.
— Без проблем, — он исчез так быстро, что она даже удивилась, как не появился инверсионный след.
Фанг прошел вперед, его вид выражал сожаление.
— Прости, Эйми.
Она положила руку на его губы.
— Никогда не извиняйся за то, что любишь меня, Фанг. Это единственная вещь в моей жизни, которую я не хотела бы менять.
Он притянул ее к себе.
— Да, но я ненавижу то, чего это тебе стоило.
Она чувствовала то же самое, но никогда не позволит ему узнать об этом. Эйми положила голову ему на плечу. Это всегда ощущалось так хорошо — быть рядом с ним. Даже ночью, когда он спал в облике волка. Он всегда лежал рядом с ней и большую часть времени она использовала его как подушку. Он никогда не жаловался.
Фанг закрыл глаза, обнимая ее. Он не мог понять этого, но когда он был рядом с ней, то чувствовал себя дома. Он слышал это выражение всю свою жизнь, но никогда на самом деле не понимал его, до сих пор.
Крепко сжимая ее ладошку, он почувствовал, что его рука будто попала в огонь. Выругавшись, он отступил назад.
— Оу! — воскликнула Эйми, махая своей рукой, перед тем как подуть на нее.