— Какой миленький домик! — проговорила Цецилия Льюис, присаживаясь на старенький диванчик на террасе бунгало сестры Дорис. — Обожаю такие домишки. Мне всегда хотелось жить в таком, но Франк не соглашался оставить наш огромный дом. Нам с Малкомом жить в нем вдвоем немного тоскливо.
Дорис нервно заерзала. Зачем эта представительная дама пожаловала к ней? Неужели что-то случилось с Пруденцией? Почему дочь не предупредила ее о визите миссис Льюис? Что она хочет ей сообщить? Дорис не умела поддерживать непринужденный разговор, как бойкие на язык Лия, Мириам, Хетти и Нелли. Сам внешний вид незваной гостьи, одетой в белую блузку, синий костюм и дорогие туфли, уже пугал ее. Как же с ней разговаривать?
Цецилия ободряюще улыбнулась, угадав состояние собеседницы.
— Знаете, я искренне рада, что мой Малком подружился с вашей Пруденцией. Она замечательная девушка, веселая, жизнерадостная и неглупая.
Чайная ложечка, которой Дорис размешивала сахар, звякнула о край стакана. О какой дружбе она говорит? Эммерсоны не углядели за ее дочерью? Уилфред этого не одобрит. Видимо, пора ей возвращаться домой. Но жить с Уилфредом ей абсолютно не хотелось.
— Разумеется, я понимаю ваше беспокойство за дочь, — поспешила развеять ее сомнения Цецилия. — Но сын заверил меня, что у него самые благородные намерения.
Таких слов Малком не произносил, он просто сообщил матери, что хочет жениться на Пруденции и ко дню ее рождения, которое приходится на Рождество, собирается подарить ей обручальное кольцо.
— Чтобы пожениться, нам придется дождаться, пока ей не исполнится двадцать один год. Потому что ее отец ни за что не даст согласия на наш брак. К тому времени я подкоплю денег и смогу купить дом на площади Магнолий.
— А Пруденция знает о состоянии твоего здоровья? — поинтересовалась мать.
— Я сказал, что страдаю слабой формой эпилепсии, — беззаботно ответил сын. — Она понимает, что я не сумасшедший.
— Но разве не твое заболевание смущает мистера Шарки? — упавшим голосом осведомилась Цецилия.
— Нет, мама, — покачал головой Малком. — Дело в том, что Уилфред Шарки сам слегка не в своем уме. Он разгуливает с плакатами на шее по Льюишему и пугает прохожих грядущим концом света, чертями и распутницами. Такой человек наверняка не позволит своей несовершеннолетней дочери выйти замуж. Я хочу тебя попросить помочь мне, мама. Дело в том, что миссис Шарки до смерти запугана мужем и стыдится его. Не могла бы ты поговорить с ней с глазу на глаз и поделиться опытом — ты же в свое время решила схожую проблему. Мне думается, что вы с ней поладите. Пригласи ее пожить у нас, тебе будет не так скучно. Ей не хочется возвращаться к мужу,
— Надеюсь, что мы с миссис Шарки подружимся, — подумав, кивнула Цецилия. — У нас много общего.
То же самое она повторила и теперь, разговаривая с Дорис. Это показалось той невероятным: уж слишком очевидным было даже внешнее различие между ними, не говоря уже о внутреннем состоянии, а также характере и. манерах.
— Вы так считаете? — робко промолвила она.
— Да. — Цецилия отставила чашку чая и дружелюбно продолжила: — Во-первых, нас сближает, мягко говоря, эксцентричность наших мужей. Мой обожаемый супруг тоже был человеком с большими странностями. Он вбил себе в голову, что Земля плоская, и сообщал об этом всем прохожим на улице.
Дорис удивленно уставилась на нее.
— На улице? — подавшись всем корпусом вперед, переспросила она.
— Вот именно! — подтвердила Цецилия. — Меня это поначалу смущало, тем более что он был мировым судьей.
У Дорис глаза раскрылись от изумления: вот это да! Мировой судья и — сумасшедший. Ее Уилфред по сравнению с ним просто шутник!
— Но очень скоро я к этому приноровилась, — сказала миссис Льюис. — Я объяснила своим знакомым, что не разделяю его убеждений и придерживаюсь собственного мнения.
Дорис оцепенела. Неужели можно так просто решить все проблемы с соседями? Но еще сильнее поразило ее искреннее желание собеседницы подружиться с ней. Прежде у Дорис никогда не было такой обаятельной и уверенной в себе подруги.
— Не хотите ли еще чаю? — спросила она, испытывая приятное волнение от открывающейся перспективы. — У меня есть бисквитные пирожные, я сама их готовила. Домашняя выпечка всегда лучше покупной, правда?
— Дайте мне рецепт приготовления ваших чудных пирожных! — воскликнула Лия, чаевничая на уютной кухне сестер Хеллиуэлл.
Эмили смущенно зарделась: ей было вдвойне приятно услышать похвалу от такой известной кулинарки, как Лия, мастерицы печь пироги и бублики.
— Возьмите шесть унций муки, две унции овсяных хлопьев, три сахару и четыре — маргарина. И добавьте полбутылочки золотистого сиропа «Тейт энд Лайл». Потом высыпьте в эту смесь пол-ложечки соды и долейте горячей воды.
— Все очень просто, — подытожила Лия. — Как вы намерены отпраздновать Рождество? Пригласите к себе Нелли?
— Нелли, Гарольда и Анну, — уточнила Эстер, сидевшая в инвалидной коляске. — Это будет первое Рождество, которое Гарольд проведет дома. Нелли ожидает его со дня на день, он приплывет из Цейлона на корабле «Гордость империи». Надеюсь, что и Джек вернется к Рождеству домой. У Кристины есть какие-то новости о родных?
— Она ничего об этом не рассказывает, — помрачнев, сказала Лия. — Она стала очень скрытной в последнее время.
Эмили положила на колени вязанье.
— Ей сейчас приходится трудно. Вспомните, какие жуткие подробности злодеяний нацистов приводят газеты в связи с Нюрнбергским процессом.
— Кристина надеется, что ее мама и бабушка живы, — первой нарушила тишину Лия. — Этим-то и объясняется ее странная молчаливость в последнее время. Она намеревается разыскать их во что бы то ни стало.
Сестры были поражены услышанным. Эмили спросила:
— Ведь ее бабушка — твоя старая подруга, Лия? У тебя не осталось никаких ее вещей?
Лия поняла намек.
— Ты думаешь, нам поможет Мошамбо?
— Мне кажется, настало время попытаться помочь Кристине, — решительно проговорила Эмили. — Мошамбо мудр и проницателен, он никогда не разочаровывал меня. Он помогает даже тогда, когда люди в него не верят.
— Откровенно говоря, я тоже в него не верю, — призналась Лия. — Но поверю, если он ответит, живы ли Якоба и Ева. Так что же лучше использовать для контакта с ним? Бусы, которые Якоба подарила мне, или носовой платок?
— Бусы, — не задумываясь ответила Эмили, просветлев при одной мысли об общении с любимым индейским духом. — Мошамбо питает к бусам особое пристрастие.
Глава 19
— Ситуация весьма непростая, — сказал Боб Джайлс Кристине и Карлу, озабоченно морща лоб.
Они беседовали в уютной кухне Эллен в Гринвиче, в окружении собак, удобно устроившихся на кушетках, перед дровяной печью, в которой потрескивали горящие поленья.
— Можно попытаться прибегнуть к помощи сотрудников Красного Креста. Думаю, они выхлопочут для Кристины разрешение на въезд в Германию. Седьмого декабря в Берлин едет мисс Маршалл, моя добрая знакомая, работающая в этой организации. Кристина доберется с ней до Кельна, а потом ей придется действовать на свой риск и страх.
— Я могу сопровождать ее, — вызвался Карл.
— Нет, — покачала головой Кристина. — Я справлюсь одна.
— Одной тебе будет трудно, — возразил Карл. — В послевоенной Германии, где осталось немало людей, поддерживающих политику Гитлера, ты можешь оказаться в очень неприятном положении. Ситуация там все еще напряженная, в стране царит хаос, население голодает. Думаю, лучше все-таки мне поехать с тобой.
— Нет, — повторила Кристина. — Я должна это сделать сама.
Наступила томительная тишина. Наконец, смирившись с неизбежным, Боб Джайлс произнес:
— У меня есть адреса представителей Красного Креста, работающих во французской оккупационной зоне. Они тебе могут пригодиться.
Карл снял очки и потер переносицу.