— М-да… Я тоже боюсь, но ведь это путь, по которому люди шли от самого своего появления на земле, так есть ли способ его избежать? Исключения и быть не может. Иногда, глядя на какого-нибудь старика, я ловлю себя на мысли, что он просто молодец. До таких лет смог дожить и не покончил с собой.
— При чем тут «молодец»! Просто ему ничего другого не оставалось.
Ее слова одну за другой выдергивают занозы из его души, и приходит благодатное чувство снисхождения к окружающему. Вот, оказывается, в чем загадка неуравновешенности! Два полярных чувства — любовь и ненависть, тревога и беспокойство — прочно поселились в нем и вместе с ним прибыли в Инчхон. Это они натравливают его на Юнай, это они вымещают на ней свою злобу. Но он не должен поступать по-свински. Она приютила его, ухаживает за ним. Нельзя отвечать на это черной неблагодарностью.
Сегодня, как и вчера, он вышел из дому около двух, в самый разгар жары. Обернулся на звук шагов, раздавшийся позади. Это Юнай. Менджюн подождал ее.
— Почему вы все один и один? Как будто вы не ко мне приехали, а просто, чтобы отдохнуть. Для вас что — наш дом как гостиница? — из-под зонтика шафранового цвета выглянуло смеющееся лицо.
Менджюн смущенно почесал в затылке и попытался приноровить свой шаг к ее шагам.
— Давайте не пойдем сегодня к причалу, погуляем где-нибудь в другом месте.
Менджюн согласно кивнул. Миновав причал, они пошли дальше. Солнце палило вовсю. Менджюн думал: когда мужчина и женщина вдвоем, он должен проявить инициативу. Только руку протяни, и она будет слушаться. Вдруг закралось сомнение. Она привыкла к тому, что он относится к ней по-джентльменски, и если он вдруг превратится в грабителя с большой дорога, она определенно даст отпор. Грабитель с большой дороги…
Не испытывая никаких жизненных трудностей, он тяготился спокойствием жизни и все искал и не мог найти способ заставить сердце биться от волнения. Его мир был узок, и дни текли как у зашоренной лошади, которую раздраженно погоняют вверх по головокружительной горной дороге под палящими лучами солнца. В последнее время он не проявлял интереса ни к каким политическим собраниям. Для этого было две причины. Он не совсем понимал смысл происходящего. Все бубнят, будто пономари Священное Писание. Если бы они хоть немного были знакомы с основами философии, то никогда бы не позволили себе говорить о том, чего не знают. В их многословии теряется суть, и не ясно, куда идти, за что бороться. Вторая причина была более простой. Ему, сыну опального отца, надо быть крайне осторожным. Больше всего его мучила мысль о том, как покорить эту женщину, и он вынашивал ее, как заговорщик злодейский план. Когда перед человеком открываются новые горизонты, его силы обновляются и возрастают.
Они дошли до места, где холмистый рельеф образовывал укромную впадину. Слева была видна деревня. Справа должны были бы виднеться причал и улица, но их скрывала роща старых зелькв. Прямо перед глазами расстилались пустынные песчаные дюны, а за ними — безбрежный водный простор в сверкающих солнечных бликах. Как будто и нет никакого причала с его гомоном. Умиротворенность и чувство безграничной благодарности неизвестно к кому переполнили сердце. Завороженные необычайной тишиной и красотой пейзажа, оба некоторое время молча смотрели на море. Потом выбрали местечко поудобнее и присели в тени дерева. Трудяга море отдыхало, издавая чуть слышные вздохи. На его глади не видно ни суденышка — торжественная пустота. И только вдали, на горизонте, лениво перекатываются редкие кучевые облака. Их края, подсвеченные солнечными лучами, стеклянно поблескивают, а тень снизу подчеркивает их форму. Облачная пирамида так воздушна, так нежна, что в голову приходит сравнение с обнаженным женским телом. Как будто женщина вышла из воды, сияя чистотой и белизной тела. Где-то он видел нечто похожее. Сразу не вспомнить. Ах да! Еньми! Она часто заходила к нему в комнату еще мокрая после душа. Развалясь в кресле и недвусмысленно обнажая свое тело, она беззлобно подшучивала над ним, пока не вгоняла в краску. В своей жизни, кроме Еньми, он не видел ни одной другой женщины в подобном виде.
Кто она для него, Еньми? Сестра друга, дочь друга отца, дочь хозяина дома? Он вздрогнул. Откуда пришло это непривычное выражение — «хозяин дома»? Хозяин. Впервые появилась мысль, что он всего лишь приживальщик в чужом доме. Нахлебник. Он стал пристально вглядываться в далекий горизонт, окаймленный облаками. Что-то маленькое и белое, как обрывок облака, мелькало на серебристом фоне моря. Одинокая чайка. Наверное, она сейчас вся напряжена, зорко вглядываясь в глубину и выискивая добычу. Вот она сложила крылья и камнем падает в воду, и тут же, словно опомнившись, резко взмахивает крыльями и свечой взмывает вверх. Замечательная картина…