Превращение бесславно сгнившего банана в ящерицу произошло не из-за секса. Пока Менджюн находился в лагере для военнопленных, ему приходилось видеть секс в самом неприкрытом виде. Это не была плоть. Не был свет. Не был образ. Не была теплота. Не переплетение и не слияние. Это было что-то, что выскальзывало при любой попытке схватить его. Что-то невообразимое. Самой интересной темой разговора в лагере был секс. А если не о нем, то говорили о таких ужасных вещах, что слушать было невозможно. Один солдат с Западного фронта поведал такую историю.
В разгаре лета он переходил через горный перевал и случайно обнаружил в кустах труп женщины. В этом бы не было ничего необычного, поскольку на поле битвы лежали тела и военных, и гражданских вперемежку, если бы не вид этого трупа. Между ног убитой была воткнута ветка дерева. Солдат был уверен, что это сделали американцы, так как незадолго до этого через те места проходили их части. Но как обстояло дело на самом деле, сказать трудно. Налицо был лишь факт, что подобные злодеи существуют.
Можно по-разному подходить к определению степени гнусности преступления, но нет ни одного солдата, чьи руки остались бы чистыми. Если есть такой солдат, кто может спокойно встретить и выдержать чистый вопрошающий взгляд своей матери, сестры, любимой, — покажись! Не стесняйся! Несмотря ни на что, и мать, и сестра, и любимая будут, как прежде, уважать и любить возвратившегося с войны солдата. Как это ни грустно, но приходится принимать действительность такой, какая она есть.
Слушая рассказ солдата, Менджюн невольно вернулся в собственное прошлое. Кто же он сам? Истязатель? Насильник? Нет, он только пытался совершить эти преступления. Существует же презумпция невиновности… Не юли. Все было не так. Ты предполагал, что та сторона сильнее, потому и перешел к ним. Откровенно говоря, у него не было времени разбираться, взвесить все шансы за и против. Им руководили чувство обиды и жажда мести. Это объясняет, почему он расстался с Юнай. Возможно… Но тогда на ком выместить обиду, кому пожаловаться на свою судьбу может та мертвая женщина в кустах? Он принимал в расчет этот и подобные рассказы, но тем не менее его представления о сексе оставались без изменения.
Площадь. На ней сосуществуют люди и животные. Но человек всегда должен оставаться человеком. Тот, кто совершил злодеяние в кустах на том перевале, никогда в жизни больше не сможет трепетно обнимать женское тело, не испытает чистой радости от общения с женщиной. До конца жизни его будет преследовать чувство несмываемой вины. Если человек сознает вину — он не животное.
Лагерь военнопленных находился на острове Коджедо. Днем и ночью в его скалистые берега бились волны. Лежа в спальных мешках, натянутых до носа, и слушая их неумолчный шум, люди поклонялись одному идолу. Им была Ева. Рассказы о время от времени появлявшихся проститутках казались историями из другого мира. Это было другое. Чувство одиночества не может исчезнуть только потому, что ты держал в своих объятиях человеческую плоть, именуемую женщиной. Бывает, что это и не женщина вовсе, а так — бутафория. Менджюн тосковал по духовному общению с теми, с кем был близок физически. Душа и тело неразделимы. Мысленно он беседовал с далекой Юнай: «Дорогая, я любил тебя, хотя любовь и была как впопыхах. Так сильно любил, что бежал от тебя. Я был твоим первым мужчиной, но я не поступал подло, как тот солдат, который на Западном фронте в кустах на перевале издевался над телом мертвой женщины. Люди, насилующие женщин из похоти, недалеко ушли от животного. Их поступки ничем оправдать нельзя».
Последние слова Кима возмутили Менджюна до глубины души. Это было животное. И таким животным был не только Ким. Подобные ему еще тридцать животных издавали тошнотворную вонь. Поэтому он пустил в ход кулаки и схватил Кима за горло.
Мысленно он снова вернулся к драке. Почему в критический момент у него начались галлюцинации? Он знал, что это только иллюзии, но справиться с ними не мог. Его видения жили сами по себе. Иногда они являлись ему, и тогда он думал, что это и есть реально существующая действительность.
Он чуть не закричал от нестерпимой боли в голове. Вскочил на ноги.
Что делать?
И тут же вздрогнул от неожиданности, услышав голос. Это был голос неотступно сопровождавшей его тени. Следовало бы уже давно встретиться с ней лоб в лоб, поговорить напрямую, но он все откладывал и откладывал. И вот теперь оказался в тупике, из которого нет выхода. Невидимая тень все еще пряталась, подавая только голос. Менджюну показалось, что голос этот он уже слышал когда-то. Только сейчас он осознал, что находится в полной темноте. Осторожно нащупывая дорогу, он двинулся к выходу. Вот кончился узкий коридор. Теперь дверь на палубу. У входа стоит вооруженный часовой.