Лишь к вечеру ей удалось окончательно избавиться от неожиданно тяжелых последствий похмелья. Припомнив подробности вчерашнего вечера, Тамара пришла в тихий ужас: в ее жизни не случалось ничего подобного! Ну почему ее хваленые осторожность, логика и интуиция дали очередной сбой? Неужели все дело в присутствии одного конкретного, влекущего ее к себе как магнитом человека?
«Я должна пойти и извиниться за все сразу, — пришла она к печальному выводу. — Только тогда появится надежда на какое-то продолжение».
Собираясь с силами, она уткнулась лицом в подушку и пролежала так около часа. Едва она решилась на непростой визит в комнату этажом ниже, как появилась Ленка.
— Ты не у Пашки была? — поинтересовалась Тамара.
— У него. Ты как? То, что сопромат сдала, знаю. Молодец. Даже Лешка удивился.
— Ты ему рассказала?
— Он сам о тебе спросил. Ну, я и ответила, что ты у нас девушка сильная.
— Он у себя? — тихо уточнила Тамара.
— Минут двадцать назад на вокзал пошел — больше месяца дома не был. Нам с Пашкой ключи оставил, так что ты меня сегодня не жди.
«Уехал, — тоскливо подумала Тамара. — И об этом я узнаю лишь случайно».
— А когда обещал вернуться, не знаешь?
— А тебе-то зачем?
— Поблагодарить хочу.
— Не мешало бы, — согласилась соседка. — В воскресенье вечером. А почему ты домой не поехала?
— В очереди за билетами стоять не хотелось. В следующую субботу у мамы день рождения, вот тогда и поеду.
— Понятно. Ладно, я пошла. Может, еще забегу…
Но Ленка так и не заглянула, так что ночь и следующие сутки Тамара провела в полном одиночестве. В связи с ноябрьскими праздниками в здании оставались лишь те, кто жил очень далеко и, как само собой разумеющееся, должен был принимать участие в праздничной демонстрации. Оставались и те, кто был обязан в ней участвовать в силу занимаемой должности: члены комитета комсомола, студсовета и профкома. Ни к одной из этих категорий Крапивина не принадлежала и седьмого ноября до обеда провалялась в кровати.
Конечно же, такое поведение дочери работника идеологического фронта было непростительным, но так как, кроме Ленки, никто и не догадывался о ее местопребывании, то она продолжала бы бездельничать и дальше, если бы не пришло время собираться в гости к Куприяновым. Да и родителей следовало поздравить.
Заставив себя встать и одеться, Тамара прошмыгнула мимо стойки вахтерш и, мгновенно опьянев от свежего морозного воздуха, скрылась за углом общежития. Добравшись по разукрашенному красными флагами и транспарантами городу до главпочтамта, она позвонила домой, поговорила с пребывавшей в прекрасном настроении мамой и, освободив кабину с междугородным телефоном-автоматом, задумалась. Отыскав в кошельке двушку, она сняла трубку городского телефона и набрала номер Инночки. Подружка оказалась дома.
— Приезжай к нам! — с ходу предложила она.
— А удобно?
— Еще как удобно! Родители уехали в Москву и вернутся лишь завтра к вечеру. Так что мы с Артемом одни. Вот только… — она замялась.
— Что только?
— Леша должен скоро появиться… Он всего на день домой ездил, за теплыми вещами. Им с Артемом на сутки «болванку» курсовой дали.
— Тогда… Тогда я не приеду.
— Почему? — расстроилась Инночка и, прикрыв ладонью трубку, тихо добавила: — Приезжай, я вас помирю.
— Спасибо, дорогая, но лучше я заеду к тебе завтра утром, а сегодня к родственникам, как и обещала. И ребятам ничего обо мне не говори.
— Жаль… Ой, вспомнила! Прихвати конспект по сопромату! Я попробую сама эпюры сделать.
— Хорошо. Заодно и черновики задач привезу. До завтра.
Чтобы выполнить просьбу Инночки, Тамаре пришлось вернуться в общежитие. Выходя из комнаты, она нос к носу столкнулась с соседкой.
— Привет! — удивилась та. — А я думала, ты уже уехала. — И, потупив глаза, спросила: — Можно, Паша сегодня здесь заночует?
— Делайте что хотите, я приеду завтра, — устало ответила Тамара. — А что, Радченко вас уже выселил?
— Он приехал и куда-то собирается. Но сказал, что на ночь вернется.
— Ясно. Тогда пока.
В ожидании троллейбуса Тамара зябко куталась в демисезонное пальто: к вечеру сильно похолодало и редкие лужи на глазах покрывались тонкой коркой льда. Зимние вещи она собиралась взять из дома лишь в следующие выходные. Наконец из-за поворота послышался характерный шум и на перекресток медленно выполз троллейбус.