Тамара затихла.
— Отпусти, пожалуйста… Я сама, — словно сдавшись, попросила она.
Но едва Филевский ослабил хватку, она, собрав все силы, рванула к двери. Замок открылся легко, но заело защелку. Секундной задержки хватило, чтобы Филя оторвал ее от пола и бросил на кровать.
До этого момента Тамара была уверена, что всегда сможет за себя постоять. Но, продолжая яростную борьбу, в панике начала понимать, что противостоять человеку, в несколько раз более сильному, чем сама, практически невозможно. К тому же ее сопротивление, казалось, только заводило Филю. Схватив полы ее халата, он резко дернул их в стороны, в одно мгновение освободил ее от верхней одежды и тут же ухватился руками за свое лицо. Впившись в него ногтями, Тамара резко оттолкнула от себя Филевского и сразу почувствовала сильный удар по лицу. Ни разу в жизни ее не били.
— Дура! — зло выдохнул Филя и, нащупав свалившиеся в пылу борьбы очки, подскочил к зеркалу на столе. — Совсем ненормальная?! Как мне завтра в институт идти?
— Томка, да открывай же! — послышался из-за двери недовольный Ленкин голос. — Что там у тебя происходит?
Ни он, ни она не слышали, как соседка безуспешно пыталась открыть замок ключом, а потом принялась барабанить в дверь. К счастью Тамары, в кассе кинотеатра не оказалось билетов и парочка вынуждена была вернуться в общежитие.
— Лена, не уходи! Я сейчас открою! — истерично выкрикнула Крапивина.
Подхватившись с кровати, она дрожащими руками попыталась застегнуть металлические кнопки халата. Получалось это плохо. Бросив безуспешное занятие, она просто его запахнула. Мгновенно протрезвевший Филевский заправил в брюки выбившуюся рубашку, промокнул полотенцем кровоточащие раны и зло швырнул его на подоконник.
— Говорили мне, что ты полная идиотка! Дурак, не поверил!
Открыв защелку, он быстро прошел мимо отступивших к стене Ленки с Пашкой и громко хлопнул входной дверью.
— Что здесь произошло?! — шагнув в комнату, ахнула соседка. — Что с тобой?!
Беспорядок в комнате и растерзанный вид Тамары не требовали пояснений. В полураспахнутом халате и с багровым кровоподтеком на скуле она тут же бросилась на грудь к своей спасительнице и разрыдалась. Сделав нехитрые умозаключения по поводу того, что здесь происходило, Щедрин молча закрыл дверь и вышел в коридор.
Тамара же продолжала рыдать так, как не делала этого ни до, ни после. Словно все скопившиеся за последнее время слезы наконец-то нашли выход и обрушились соленым водопадом. Лена, впервые увидевшая такое от «железобетонной» соседки, посматривала на нее с опаской. Спустя полчаса она накапала в стакан тройную дозу валерьянки, заставила ее выпить и уложила в кровать. Очень вовремя: в дверь постучали уставшие дожидаться Тамару приятели. На ходу придумав для Крапивиной разыгравшийся приступ мигрени, Ленка выпроводила их за дверь, дождалась, пока, продолжая все реже вздрагивать, соседка задремала, закрыла дверь на ключ и поспешила на этаж ниже. Надо было срочно поделиться с Пашкой всем, что она услышала.
…Наутро весь институт гудел, как растревоженный улей. Везде — в аудиториях, в коридорах, в туалетах — обсуждалась одна-единственная тема: драка между студентами пятого курса строительного факультета Алексеем Радченко и Александром Филевским. Пикантной подробностью, передаваемой из уст в уста, было то, что свидетелем разборки оказался сам декан факультета. Как поговаривали, когда он попробовал разнять драчунов, ему здорово досталось. Говорили и о том, что отчисление пятикурсников — дело решенное: под готовым приказом не хватало лишь подписи вернувшегося утром из Москвы ректора. По тем же слухам, в Первопрестольной решалась его судьба: возраст-то давно пенсионный.
Тамара узнала о драке одной из первых. Рано утром Ленка шепотом поведала ей все подробности того, что случилось на пятом этаже: и о сломанной мебели, и о разбитых стеклах. Пытаясь успокоить Тамару (а заодно и свою совесть, так как все, что стало известно Пашке, автоматически передалось Алексею), она говорила о том, что конфликт между ребятами зрел давно… К счастью, об истинной причине драки, то есть о том, что случилась она после того, как Филевский пытался изнасиловать студентку второго курса Тамару Крапивину, знали единицы и благоразумно предпочитали помалкивать.
«Если его выгонят из института, я тоже здесь не останусь», — вдруг осознала Тамара и лихорадочно принялась искать выход из безвыходной на первый взгляд ситуации. Несмотря на принятую накануне изрядную дозу валерьянки и недолгое оцепенение после Ленкиного рассказа, мысли скакали как бешеные. Сначала ей пришло в голову пойти в деканат и заявить, будто во всем виновата она, но вовремя сообразила, что это не поможет и сама она запросто может оказаться третьей в списке на исключение. И тут ее осенило: «Дядя Женя! Только он со своей должностью сможет чем-то помочь. Надо успеть, пока не подписан приказ!» Дождавшись перерыва, Тамара бросилась на улицу к телефону-автомату.