Спортсменка и активистка, на старших курсах она вошла в институтский комитет комсомола и была очень близка к тому, чтобы остаться там же работать. Но не получилось, и потому на распределении попросилась поближе к сестре, в Белоруссию. А спустя четыре месяца в небольшом городке уже справляли свадьбу: молодую учительницу математики приметил вернувшийся из армии красавец Аркадий Крапивин. Его старший брат грезил морем, а потому уехал в Ленинград, и первый по тем временам жених жил в большом, отстроенном после войны доме вдвоем с матерью.
Через полгода Антонина Степановна перешла работать в местный райком комсомола, еще через год родила дочь и, оставив присматривать за ней свекровь-пенсионерку, вернулась на идеологический фронт. Тамара очень гордилась, что мама, ставшая к тому времени первым секретарем райкома комсомола, лично повязала ей пионерский галстук. Вообще вся семья у них была образцово-показательная! Бабушка занималась домашним хозяйством, нянчила сначала Тамару, позже Виталика. Аркадий, сразу после школы не добравший балла в технологический институт, под нажимом жены поступил туда же на заочное, окончил и работал инженером на местном хлебозаводе. Ну а глава семейства продолжала продвигаться по карьерной лестнице.
Тамара не помнила мать без прически и в то же время никогда не видела на ее голове бигуди. Это было так естественно для Антонины Степановны: всегда с маникюром, всегда в строгих костюмах, с прекрасно поставленным голосом, которого никто не смел ослушаться… Шаг за шагом она шла к намеченной цели и при этом никого не распихивала, не расталкивала, не наживала врагов. Этакая природная дипломатия. Где и как она этому научилась, понять было сложно, а если учесть военные годы и жизнь в детдоме, то и просто невозможно.
В год, когда слегла бабуля, начальство наконец-то оценило заслуги Крапивиной и перевело ее в другой городок на должность второго секретаря райкома партии. И хотя особо теплые отношения за годы совместной жизни между свекровью и невесткой так и не сложились, пожилую больную женщину Антонина Степановна не бросила, забрала с собой и ухаживала за ней до конца: больше года стирала изгаженные простыни, варила каши и при этом на ее лице не было заметно ни брезгливости, ни чрезмерного сострадания. Лишь сосредоточенность. Надо так надо — словно это было очередным заданием партии.
Так же сдержанно она воспитывала и своих детей: никакой лишней ласки, никакой жалости, минимум разговоров и никаких послаблений ни в чем. Возможно, сказывался недостаток тепла, полученного ею самой в детстве, возможно, что-то еще, но если бы не бабушка, скорее всего со временем Тамара точно так же воспитывала бы и собственного сына. Хотя кто знает? Ведь выросла же вместе с мамой в одном детдоме ее старшая сестра — добрая и мягкая тетя Аня, баловавшая и любившая свою племянницу до безумия!
Тем не менее многие из качеств перешли Тамаре от мамы с генами. Вот только открыла в себе некоторые из них она гораздо позже, после того как дала почувствовать матери, что в состоянии сама принимать решения и отвечать за свои поступки. Именно тогда образовавшаяся в детстве трещина непонимания между матерью и дочерью показала всю свою глубину. А ведь чисто по-детски ее еще долго тянуло домой…
С тем, что выросшая дочь обладает не менее сильным и властным характером и, в отличие от отца, может не только дать ей отпор, но и сама решать, как строить свою жизнь, мать, похоже, так и не смогла смириться. Даже после того, как им удалось построить шаткий мостик над разделявшей их пропастью и они снова стали общаться…
— …Да, мама, добралась нормально и все у меня в порядке, — кратко отчиталась Тамара. Обе они давно согласились с такими дежурными фразами в общении, хотя, если честно, и матери, и дочери после таких звонков становилось спокойнее: слава Богу, живы и здоровы. — Я сама тебе перезвоню. У меня батарейка садится, целую, — как могла, смягчила она быстрое окончание разговора.
«Сколько бы ни прошло лет, чего бы я ни достигла в этой жизни, видимо, она никогда не сможет мне простить, что я пошла поперек ее воли, — грустно констатировала Тамара. — Видно, нам так и не понять друг друга, как мне не понять того, по какой такой великой любви они с папой поженились. А в итоге и себе, и другим жизнь испортили».