— А зачем ты его впустила?
— А ты попробуй не впусти: он — как невменяемый, глаза квадратные, никого не видит, а силищи у него, сама знаешь, на троих хватит… Инночка твоя снова в больницу попала, — укоризненно посмотрела она на Тамару. — Артем между ними разрывается, а от тебя ни слуху ни духу. Хорошо хоть Вероника подсказала, что тебя декан на неделю отпустил. — Лена сделала паузу и без всякой связи добавила: — В понедельник Пашка сделал мне предложение, а вчера забрал свои слова обратно и ушел навсегда.
— То есть как? — не уловила логики Тамара.
— Донесли, что, пока он был на практике, я встречалась с Дубовым с робототехнического… Ты его хорошо знаешь, он тоже в самодеятельности… — Ленка всхлипнула. — Да и как встречалась? Ну, сходили мы с ним один раз в кино, второй — на дискотеку. Ты все сценарий у Ларисы писала, а мне хоть волком вой-й-й… — вдруг и вправду завыла соседка и упала лицом в подушку.
Честно говоря, видеть это для Тамары было более чем удивительно: отличаясь редким даром — «пофигизмом», Ленка ни по какому поводу глубоко не расстраивалась, а уж тем более дело никогда не доходило до слез.
— И что? — присела к ней на кровать Тамара.
— Ты у Ленской тогда заночевала… А тут заше-е-е-л он…
— Кто?
— Дубов заше-е-е-л!
— И что?
— Ну что-что? Не догадываешься, что ли?
— Догадываюсь, — ответила Тамара после паузы. — Но Пашка как узнал?
— Не сказа-а-а-л… Только и это еще не все. — Лена оторвала голову от подушки и посмотрела на нее красными от слез глазами. — Я беременна.
Здесь уж Тамара опешила: неужели в последнее время беременность, точно вирус, поражает всех подряд?
— А Паша знает? — осторожно осведомилась она.
— Нет, — снова всхлипнула Леночка.
— И почему ты ему ничего не сказала?
— Да потому что ребенок не от него, неужели не поняла?!
Выдав самую главную тайну, Яблонская перестала плакать и умолкла.
— Та-а-к, — выдавила Тамара. — А у врача ты была?
— Была на прошлой неделе… Лиду Тишковскую там с мамой встретила. — Лена стянула со спинки полотенце и промокнула опухшие глаза. — Я тогда еще не знала ничего, слух о ее беременности только к вечеру пошел. Но когда они мимо проходили, слышала, как мать просила ее одуматься, а та зло ответила: «Не хочешь побороться за мое счастье?» И дверью как хлопнет! Прямо у матери перед носом, представляешь?
То, что у Тишковских не наблюдалось согласия по поводу свалившегося на них «счастья», Тамару несколько удивило.
«Похоже, профессорская семья не больно рада такому зятю. С чего бы это? Он, конечно, не из графьев, но из приличной семьи, почти отличник, красавец. Во всяком случае, Лида со своей, прямо скажем, не киношной внешностью и рядом не стояла… Нет, здесь что-то другое… Но что?»
В поисках ответа мысли путались в ее голове, сталкивались, слегка при этом потрескивали, точно электрические заряды, их светящиеся шлейфы складывались в замысловатые узоры…
— Томка, ты же умная! Придумай что-нибудь, пожалуйста! — вдруг донеслось до нее. — Я свою карточку назад в регистратуру не сдавала. Ты же знаешь, все данные на студентов стекаются из поликлиники прямо в институтский медпункт.
— Как это?
Узоры в голове Тамары мгновенно исчезли, однако после осмысления очередной неприятной новости откуда-то из глубины сознания послышался настоящий гул. Словно кто-то невидимый протянул над ее головой линию с высоковольтными проводами и те грозно предупреждали об опасности.
«А ведь я уже все решила», — вдруг вспомнила она, и гул прекратился.
— Ты хорошо подумала насчет аборта?
— Спрашиваешь! Которую ночь не сплю. Если б знала, кому заплатить, чтобы никто не узнал, все золото цыганкам продала бы — и серьги, и кольцо, и цепочку. За любые деньги. Родителям скажу, что потеряла. Во всяком случае, им это будет легче пережить, чем то, что принесу в подоле.
— Значит, так, — обдумывая каждое слово, медленно начала Тамара. — Я тоже думала, что беременна… К счастью, все обошлось. Но раз уж в моей карточке есть такая запись, ты сдашь все анализы и пойдешь на аборт с моим паспортом. Купишь темную краску для волос. Правда, на фотографии они у меня длинные, но ведь я могла и постричься.
Ленка тут же подскочила к Тамаре и чмокнула ее в щеку.
— Томка, а ты не боишься, что в институте узнают про аборт?
— Не боюсь. Мне уже терять нечего.