Уитмен рассказала, что на другом таком же мероприятии к ней подошел молодой человек, наладивший на eBay солидный энергосбытовой бизнес, и сказал, что благодаря этому бизнесу смог купить машину, дом, нанять людей и стать начальником самому себе. Но приятнее всего, добавила Мег, были другие его слова: «Я в таком восторге от eBay, потому что я не заканчивал колледж и раньше был в семье чем–то вроде паршивой овцы. Теперь я для них звезда, успешный предприниматель».
Именно это «сочетание экономических возможностей и возможностей общественного признания» обеспечивает работу eBay, заключила Уитмен. Получающие оценку и признание других стремятся заработать репутацию надежных партнеров — потому что в случае отрицательной оценки об этом будет знать все сообщество.
Подведем итоги: eBay создал не просто рынок, работающий в он–лайне. Он создал живущее по собственным законам сообщество — контекст, — в рамках которого любой, от глубокого инвалида до главы Комиссии по ценным бумагам и биржам, способен доказать свою состоятельность и получить общественное признание своих деловых и человеческих качеств. Такое подтверждение для самооценки — самый лучший и эффективный способ облагораживания человека, освобождения его от чувства униженности. И если наше сотрудничество с депрессивными регионами планеты, например, с арабо–мусульманским миром, будет порождать именно те контексты, в рамках которых молодежь получит возможность преуспевать, реализовывать свой потенциал на выровнявшемся игровом поле, зарабатывать уважение за свои достижения в этом мире — а не за усердие через мученическую смерть попасть в мир иной, — оно позволит вырастить поколение с более благоприятным соотношением мечтаний и воспоминаний.
ИНДИЯЕсли хотите понаблюдать, как те же процессы работают в менее виртуальном пространстве, возьмите вторую крупнейшую мусульманскую державу мира. Крупнейшая мусульманская страна в мире — это Индонезия. Но следом за ней идет вовсе не Саудовская Аравия, не Иран, не Египет и не Пакистан. Следом за ней идет Индия. Благодаря 150 миллионам мусульманского населения она опережает даже своего исключительно мусульманского соседа. Тем не менее статистика 11 сентября сообщает нечто интересное: нам не известен ни один индийский мусульманин в рядах «Аль–Каиды», мы знаем, что нет ни одного индийского мусульманина в американском лагере военнопленных в Гуантанамо. И пока не нашлось ни одного индийского мусульманина, сражающегося за дело джихада в Ираке. Почему так получилось? Почему мы не читаем регулярно об индийских мусульманах, этом меньшинстве в огромной индуистской стране, которые обвиняли бы Америку во всех своих бедах или планировали бы угнать авиалайнер, чтобы направить его на Тадж–Махал или британское посольство? Ведь в Индии у них вполне достаточно проблем в связи с доступом и к капиталу, и к политическому представительству. Есть у страны и своя история межрелигиозной вражды, она помнит вспышки насилия, которые приводили к ужасным последствиям. Не сомневаюсь, кто–то из 150 миллионов мусульман в Индии наверняка однажды окажется в рядах «Алъ–Каиды» — если это происходит с американскими мусульманами, это может произойти с индийскими. Тем не менее это не норма. Почему?