— …семь или восемь цветных диаграмм, представляющих историю телепортации до проведения этого эксперимента, — наставлял Лирд ассистента. — А если бы у вас нашлось время, чтобы выполнить эти диаграммы пространственными, ручаюсь, что это произвело бы большее впечатление. Мы вовлечены в сражение, Срин, и нам приходится пускать в ход любое оружие…
Мысли его прервались, как только один из стеблей-глаз развернулся в сторону Меншипа. Мгновением позже весь комплект щупалец-глаз, а затем и аналогичный комплект ассистента, со свистом рассекая воздух, повернулся в сторону стола и замер, подрагивая, сфокусировавшись на неожиданно появившемся существе.
— Святой Кврм! — едва пискнул трепещущий под напором мыслей рассудок профессора. — Плоскоглазое чудовище! Оно высвободилось!
— Из прочной бумажной клетки! — с ужасом добавил Срин.
Лирд принял решение.
— Бластер! — скомандовал он. — Дайте мне бластер, Срин! Независимо от судьбы нашего проекта, мы не имеем ни малейшего права на риск, имея дело с таким существом, находясь в густонаселенной части города. Стоит только ему прийти в ярость…
Продолговатый черный чемодан его тела задрожал, быстро произведя регулировку какого-то причудливо завитого инструмента, профессор навел его на Меншипа. А тот замер в нерешительности, продолжая стоять. Он никогда не был человеком действия в любом смысле этого слова, и сейчас обнаружил, что, по сути, ошеломлен перспективой замысленных решительных действий. Во-первых, он не имел ни малейшего понятия, в какую сторону направились Гломч и его отпрыск. Во-вторых, вокруг не было ровным счетом ничего, хотя бы отдаленно напоминающего дверь… Был, правда, какой-то зигзагообразный узор-углубление в противоположной стене…
И вдруг Меншип заметил направленное на него, хотя и решительно, но все же с каким-то непрофессиональным волнением, приспособление. Рассудок его, мгновение назад практически не интересовавшийся обменом мыслями между профессором и его ассистентом, внезапно осознал, что сейчас он станет первой и, скорее всего, неизвестной жертвой Войны Миров.
— Эй! — завопил он, начисто забыв о своем жалком неумении общаться с флефнобами. — Я только хотел бы встретиться с Рабдом! Я вовсе не собираюсь приходить в ярость! Лирд что-то сделал с изогнутым, похожим на часовую пружину инструментом, что, скорее всего, было эквивалентом нажатия на спуск. Одновременно он закрыл глаза. Это, как понял позже Меншип, когда у него появилось место и время для размышлений, спасло ему жизнь. И еще — громадный прыжок. Мгновение спустя миллионы красных точек с треском вырвались из бластера и пронеслись рядом с отворотами пижамы, вонзившись в один из нижних сводов помещения. В нем беззвучно появилось отверстие диаметром в добрых полметра. Сквозь него показалось ночное небо планеты. В груди Меншипа все заледенело. За всю свою жизнь он не испытывал еще такого всепоглощающего страха.
— Э… Эй, — прохрипел он.
— Пожалуй, слишком мощный заряд, профессор, — не без ехидства заметил Срин. — Попробуйте еще раз, уменьшив заряд.
— Спасибо, — с благодарностью произнес Лирд.
Он поднял свой инструмент и еще раз прицелился.
Меншип понял, что погиб. Двигаться он был не в состоянии и застыл, вытаращив на профессора переставшие быть плоскими глаза. Флефноб снова стал возиться со спусковым механизмом оружия. Мысли Меншипа остановились, каждая мышца тела невыносимо напряглась… Неожиданно Лирд затрясся и заскользил назад по поверхности стола. Оружие выпало из щупалец и разбилось на множество покатившихся во все стороны спиралек.
— Срин! — издал вопль его мозг. — Чудовище… Его глаза источают…
Чемодан разломился, показалась липкая светло-голубая слизь. Щупальца опали, глаза стали мутно-коричневыми.
— Срин! — испустил мольбу затухающий рассудок. — Помоги мне… чудовище является… помоги мне… помо…
Он растворился. Не осталось ничего, кроме темной жидкости, испещренной голубыми полосками. Журча, она потекла по столу и стала капать с его загнутого края. Меншип смотрел на все это, полностью осознав только одно — что он все еще жив. Мозг Срина вспыхнул безумным, безотчетным страхом. Ассистент заскользил по столу на трепещущих щупальцах, приостановился на мгновение у бугорчатых наростов, чтобы зацепиться, а затем подпрыгнул и по огромной дуге понесся к дальней стенке помещения. Зигзагообразные впадины молниеносно слегка расширились, пропуская его тело наружу. Значит, вот это и было «дверью». Меншип испытал немалое удовлетворение от выполненного им дедуктивного умозаключения на основе столь скудных исходных данных. Весьма, весьма… Затем его мысли вернулись к тому, что могло произойти несколькими мгновениями раньше, и он затрясся. Он мог стать мертвецом — грудой растерзанной плоти и обуглившихся костей. Что же произошло? Лирд первый раз промахнулся. Как раз тогда, когда он собирался выстрелить во второй раз, что-то поразило его. Но что именно? В распоряжении Меншипа не было никакого оружия и ни одного, насколько он понимал, союзника на этой планете… Стоп. А о чем там «кричал» профессор, прежде чем превратиться в густой туман? Что-то о глазах Меншипа. Будто они что-то испустили. Все еще ошарашенный, несмотря на испытанное облегчение, вызванное неожиданным спасением, он не мог не ощущать некоторого раскаяния по поводу исчезновения Лирда. По своему профессиональному статусу флефноб был единственным существом своей расы, к которому Меншип испытывал хоть какую-то симпатию. Он даже почувствовал нечто, похожее на ощущение вины. Различные бессвязные мысли, которыми он непроизвольно увлекся, внезапно исчезли, уступив место одному в высшей степени важному наблюдению. Зигзагообразный дверной проем, сквозь который пробкой вылетел Срин, начал закрываться. А это, насколько было известно Меншипу, был единственный выход из этого помещения. Оттолкнувшись от края стола, он резким прыжком достиг сужающегося промежутка, готовый локтями и ногтями проложить себе путь сквозь стену, если это окажется необходимо. Он был решительно настроен покинуть это помещение, выбраться из него до тех пор, пока его окружит флефнобская полиция, вооруженная эквивалентами слезоточивого газа и пулеметов. И еще необходимо было догнать Рабда и получить у него два-три урока пилотирования космического корабля.