Ей все это представлялось большой аферой. Средством для достижения цели.
Но теперь этому пришел конец.
И все вышло не так, как она мечтала.
Святой Джон приблизился к ней. Его лицо хотя и не отличалось правильными чертами, но было прекрасно, как прекрасны изящные лики святых, изображенные на иконах. Это была холодная, отстраненная и нечеловеческая красота.
Слезы потекли из глаз матушки Розы. Но она знала, что это уже ничего не изменит. И слов у нее тоже не осталось.
Если бы рядом оказались ее жнецы, а Алексий был бы жив и они успели бы захватить оружие из усыпальницы, тогда она попыталась бы как-то справиться с этой ситуацией. Попыталась бы воздействовать на святого своим даром убеждения.
Но ее шансы таяли вместе с опускавшимся за лес, пылающим солнечным диском.
Она сказала:
— Мне жаль.
И, как ни странно, она не солгала.
Святой Джон наклонился и поцеловал ее в губы. Без страсти, но с любовью. С любовью, которую понимал лишь он сам.
— Я знаю, — ответил он.
— Прошу, только пусть это будет не больно, — прошептала она.
— Да.
И она не ощутила боли.
Матушка Роза упала в его объятия, и святой Джон опустил ее на землю. А затем отступил назад, и вместе с братом Питером они скрылись в лесу.
Она лежала, пока солнце не зашло. Время утекало сквозь пальцы.
Краем глаза она уловила движение справа от себя и смогла слегка повернуть голову. Брат Алексий, шурша травой, медленно полз к ней.
«Жив, — подумала она, и ее сердце наполнилось радостью. — Мой любимый жив».
Но она ошиблась.
Великан был мертвенно бледен, словно далекие звезды, и когда он наклонился над ней, она увидела тьму. Тьма наполняла его глаза и широко открытый рот.
«Это правда, — подумала она. И это была ее последняя мысль. — Тьма существует».
93
Когда Бенни снова открыл глаза, мир вокруг изменился.
Он уже был не в самолете. И вокруг было светло.
До него доносился рев мотора, и хотя он не мог повернуть голову, но сумел скосить глаза в сторону. Рядом неслись квадроциклы. На одном мчались Бунтарка и Чонг. На другом — Никс и Ева. Их сопровождала огромная собака.
«Наверное, я слышал лай этой собаки», — подумал Бенни. Пес был облачен в доспехи, и Бенни подумал, что это здорово.
Он услышал, что шум моторов затих.
— Убежище, — произнес чей-то голос.
Никс?
Скорее всего.
— Мы должны торопиться, — сказал другой голос. Джо. — Ему становится хуже.
Бенни пытался понять, о ком они говорили. О нем?
Или о Чонге?
Квадроциклы еще немного проехали вперед, и Бенни увидел высокий забор из проволочной сетки.
«Мы дома, — подумал он. — Вернулись в Маунтинсайд».
Но рядом с воротами он увидел вывеску, которой не было на заборе родного города. Она гласила:
Но под этими словами были едва заметны полустертые песком бледные буквы, поблекшие от безжалостных ветров пустыни. Проезжая мимо вывески, Бенни успел их прочитать:
Он снова закрыл глаза, и мир в очередной раз исчез, унося с собой все свои загадки и тайны.
Эпилог
Во тьме Бенни увидел Тома.
Брат стоял посреди длинного коридора, в конце которого сиял приглушенный свет. Он был одет специально для путешествия по «Руинам» в знакомую кожаную куртку, а через его плечо висела ками катана.
— Том?
Брат медленно обернулся к нему.
Он выглядел гораздо моложе, чем Бенни его помнил. И в его глазах не было тоски.
— Привет, дружище, — сказал Том. — Знаешь, что произошло?
— Да, зомби треснул меня палкой по башке.
— Невероятно, да? Готов поспорить, ты и представить себе такого не мог.
— Это точно. — Бенни коснулся головы. Она болела, но оказалась цела. И это удивило его. Во всех снах его голова превращалась в тысячи разрозненных осколков, и он пытался собрать их воедино.
— Почему ты никогда не предупреждал, что зомби способны на такое? — спросил Бенни.
Том пожал плечами:
— Мир — это великая загадка, Бенни. С чего ты взял, что я все знаю?
— О.
— В следующий раз, когда кто-то замахнется на тебя, стоит подумать о том, чтобы увернуться от удара.