— Замечательно. Напомни мне, чтобы я придушил тебя во сне.
— Уже немного поздно, дружище.
И хотя Том не двигался, он каким-то образом удалялся от Бенни. И вдруг Бенни заметил в коридоре и других людей. Их фигуры напоминали смутные тени, слегка колыхавшиеся в неярком свете. Но ему показалось, что он узнал одну из них.
— ЧОНГ?
Фигура застыла, но не обернулась к Бенни.
— Том, это Чонг?
Брат обернулся и взглянул на едва различимую фигуру. А затем наклонился и что-то тихо произнес, но Бенни не смог расслышать его слов.
— Это Чонг? — снова спросил он. — Он… он пойдет с тобой?
Том похлопал фигуру по плечу и направился к Бенни. А другой человек так и остался стоять в тени.
Том остановился в нескольких шагах от него. Теперь он выглядел старше и был похож на того, каким был, когда они ушли из города.
— Можно и мне пойти с тобой? — спросил Бенни.
В глазах Тома промелькнула грусть, но он сумел пошутить:
— Нет, дружище… тебя еще ждет много других мест, чтобы устраивать переполох, и другие люди, которых придется сводить с ума.
— Том… но я так скучаю по тебе, старик.
— Знаю. И я тоже.
— Разве это плохо, что я хочу вернуться домой?
Том коснулся лица Бенни. Его ладонь была теплой.
— А где теперь дом? — спросил Том.
Бенни покачал головой:
— Это не то, чего мы ожидали.
— А чего ты ожидал? — спросил Том.
— Не знаю. Я думал, что мы… в смысле, я думал, что все будет…
— Проще? Бенни, хотелось бы мне заверить тебя, что этот мир лучше, чем на самом деле, — тихо сказал Том. — Или что все будет проще. Но ты и сам знаешь, что это не так, и, думаю, понял это еще до того, как вышел за ворота нашего города. Никс ищет идеальное место.
— Знаю. И мы никогда его не найдем.
— Идеального места не существует. Только не в том виде, в каком она его себе представляет. Вокруг слишком много страданий. Много боли и много людей, которые творят ужасные вещи.
— Значит, это все, что нам осталось? Трудные времена и плохие люди?
Том улыбнулся:
— Я не говорил, что все вокруг плохие. Я сказал, что есть люди, которые творят плохие вещи. Некоторые, но не все. Ты встречал и хороших людей. Так ведь?
— Да.
— Мир есть мир, Бенни. Он редко оказывается таким, каким нам хочется его видеть. — Он убрал руку. — Но есть один секрет, есть кое-что, что я хотел тебе сказать.
— Что?
Том улыбнулся:
— Ты можешь изменить этот мир. Ты, Никс… ваше поколение. Изменить мир и сделать его лучше.
— Ты хочешь сказать, сделать его таким, каким он был раньше?
— А разве раньше все было идеально?
— Нет.
— Вот тебе и ответ. — Он склонил голову набок. — Но ты и так это знал. Не так ли?
Бенни задумался:
— Думаю, да. — Он взглянул на Тома. — Неужели это значит, что тебя на самом деле здесь нет, а я всего лишь в коме? И у меня что-то вроде видений, о которых написано в книгах?
Том задумчиво пожал плечами:
— Откуда мне знать, братик? Ты герой с волшебным мечом. А я всего лишь призрак, но определенно выгляжу сейчас симпатичнее, чем ты.
— Эй!
— Да ладно, просто к слову пришлось.
Они улыбнулись друг другу.
— Я люблю тебя, Том.
— Я тоже тебя люблю, Бенни.
А затем Том отвернулся и ушел, и Бенни отпустил его.
— Добро пожаловать обратно, — произнесла Феникс Райли.
Бенни приоткрыл один глаз и увидел, что она сидит на стуле чуть поодаль.
— Никс, — произнес он, его голос звучал словно слабый шепот. Он лежал на кровати, окруженной свисавшими с металлических шестов шторами из простыней.
— Бенни! — Никс бросилась к нему, ее ладони были теплыми и нежными. Она принялась покрывать его лицо быстрыми поцелуями.
Бенни пытался поднять голову, поцеловать ее, но это оказалось невозможно. Голова раскалывалась, а мышцы превратились в переваренные макароны. Лицо Никс сильно осунулось и было бледным, всклокоченные волосы свисали бессильными прядями.
— Насколько… все серьезно?.. — спросил он, на самом деле не слишком желая знать ответ.
— Мы… едва не потеряли тебя, — сказала она, и ее улыбка показалась ему натянутой, а смех неестественным. — Боже… это была самая долгая неделя в моей жизни!
— Неделя?
— Бенни, мы здесь уже восемь дней.
Он изумленно уставился на нее.
— Я думала, что потеряла тебя, Бенни, — сказала она и изо всех сил стиснула его ладонь. А затем наклонилась и поцеловала костяшки его пальцев.
— А где мы? — спросил он. — Это… Убежище?