— Пока что на горизонте не заметно ничего похожего.
— Трудно знать заранее. Изменения в мировой добыче энергоносителей способны привести производство на грань остановки. Тогда вы столкнетесь с двумя проблемами. Первая — сокращение числа покупателей, а вторая — невозможность поддерживать ваше собственное производство на прежнем уровне.
Молодой японец вопросительно посмотрел на Хоккайдо. Тот выслушал и вдруг обратился к Бейдру по-английски:
— Если мы согласимся на ваше предложение, будете ли вы использовать эти танкеры для транспортировки нефти в Японию?
Бейдр кивнул.
— Исключительно в Японию?
Бейдр повторил утвердительный жесг головой.
— Какое количество нефти вы можете гарантировать?
Это будет зависеть от решения моего правительства. Приоптимальных условиях решение может быть вполне приемлемым.
— Вы сможете добиться для нас режима наибольшего благоприятствования?
— Пожалуй, да.
Хоккайдо помолчал. Следующие его слова были особенно точны и выверены:
— Подведем итоги, мистер Аль Фей. Вы утверждаете, что, если мы предоставим вам пять кораблей за полцены уже сейчас и построим пять новых танкеров за наш собственный счет, вы будете так любезны, что станете перевозить на них в нашу страну закупаемую у вас нефть?
Бейдр не ответил. Лицо его оставалось бесстрастным. Неожиданно японец улыбнулся.
— Теперь я понимаю, почему вас называют «пиратом». В вас и впрямь есть что-то от самурая. Но я должен посоветоваться с моими компаньонами в Японии.
— Разумеется.
— Вы сможете приехать в Токио в случае, если переговоры будут продлены?
— Да.
Японец встал. Бейдр тоже. Мистер Хоккайдо слегка поклонился и протянул ему руку.
— Благодарю за потраченное время и проявленное терпение.
После ухода японцев Кэрридж подал знак официанту, и тот принес счет.
— Не понимаю, — засмеялся Дик, — какие у них могут быть претензии—после превосходного завтрака на халяву? — Он подписал счет и добавил: — Майкл Винсент ждет в вашем бунгало.
— О’кей, — отозвался Бейдр. — Когда прилетает Джордана?
— В четыре. Я только что навел справки. Самолет опаздывает на пятнадцать минут. Нужно будет выехать не позднее половины четвертого.
Они покинули веранду и, гулко ступая, пошли по зацементированной дорожке, ведущей через всю лужайку к маленькому коттеджу — «бунгало» Бейдра.
— Вы прояснили ситуацию с Ранчо дель-Соль? — поинтересовался Бейдр.
Кэрридж кивнул.
— Да. Для вас арендован отдельный коттедж недалеко от головной конторы, разумеется, с лужайкой для гольфа. Все банкиры забронировали места в клубе. Ужин состоится в гостиной и начнется с коктейля. Это даст всем возможность познакомиться.
— Кто-нибудь прислал отказ?
— Нет. На банкет явятся все. Они так же жаждут увидеть вас, как вы их.
Бейдру стало смешно.
— Интересно, что бы они сказали, если бы я появился в национальной одежде?
Кэрридж тоже развеселился.
— Наложили бы в штаны. Я слышал, вас и так принимают за дикаря. Вся эта публика — ужасные снобы. Сплошные БПАС — белые протестанты англо-саксонского происхождения: никаких там евреев, католиков и прочих нежелательных элементов.
— Джордана должна им понравиться, — предположил Бейдр.
Он был прав. Его жена родилась и выросла в Калифорнии и была в высшей степени БПАС.
— Несомненно, — поддакнул Кэрридж.
— И все-таки наша задача не из легких. Я подметил недостаток энтузиазма в том, как они разворачивают это новое дело, а мы уже открыли в их банке несколько солидных счетов.
— Они валят вину на сионистское лобби в банках Лос-Анджелеса: мол, сионисты ставят палки в колеса.
— Это объяснение слишком примитивно, чтобы я мог им удовлетвориться. Когда мне навязывают то или иное мнение, я становлюсь подозрительным. Просто они прохлопали Ранчо Стар и позволили японцам манипулировать ценами.
— Вроде бы японцы пользовались услугами банков Лос-Анджелеса.
— Плохо, что им удалось нас опередить. Нам следовало закруглиться прежде, чем они вообще что-нибудь пронюхают, а мы дали им время слетать в Токио и обратно.
Они подошли к временному пристанищу Бейдра. Кэрридж открыл дверь, и они вошли внутрь. В прохладных, оборудованных кондиционерами комнатах было особенно приятно после изматывающего дневного зноя.
Винсент поднялся им навстречу; на столе перед ним стоял стакан виски.
— Рад вас видеть, Бейдр.
— Я тоже рад, старина.
Они обменялись рукопожатиями. Бейдр обошел низенький журнальный столик и опустился на банкетку.
— Как подвигается сценарий?
— Как раз об этом я и хотел с вами поговорить. Сначала это показалось мне пустяковым делом, но… Понимаете, в моих прежних фильмах — о Моисее и Иисусе — много действия. Все время что-нибудь происходит, какие-либо чудеса, имеющие яркое зрительное воплощение. Исход израильтян из Египта, воскресение Христово… В данном же случае ничего подобного нет. Пророк не совершает чудес, он самый обыкновенный человек.
Бейдру захотелось смеяться.
— Вы правы: самый обыкновенный человек. Как все мы. Вы разочарованы?
— С точки зрения кинематографических эффектов—да.
— Тем драматичнее должно выглядеть само пророчество. И тем убедительнее то, что простой человек, как любой из нас, даровал ближним Откровение Аллаха. А что вы скажете о преследовании Мухаммеда язычниками — арабами? О поношениях со стороны евреев и христиан? Об изгнании и бегстве из Медины? А вся его борьба за возвращение в Мекку? Наверняка, во всем этом хватит зрелищности на несколько фильмов.
— Возможно, для мусульман так оно и есть, но я сильно сомневаюсь, что западному миру понравится, если все они будут представлены как мерзавцы, мазанные одним миром. А вы ведь, кажется, хотели, чтобы фильм шел повсюду?
— Да.
— В том-то и дело, — Винсент вновь осушил стакан. — Необходимо договориться, прежде чем начинать сценарий.
Бейдр молчал. Истина, заложенная в Коране, была самоочевидна — откуда же, в таком случае, все эти вопросы? Верующие не станут их даже слушать. Они обрели свет, раз и навсегда открыв умы и сердца Писаниям Пророка.
Он раздумчиво посмотрел на продюсера.
— Если не ошибаюсь, ваша версия Христа свелась к распятию его римлянами, а не евреями. Правильно?
Винсент утвердительно кивнул.
— Разве, это соответствует истине? Разве в действительности не иудеи распяли его на кресте?
— На этот счет существуют разные мнения, — ответил Винсент. — Поскольку Христос сам был евреем, преданным одним из его собственных апостолов, также евреем по имени Иуда, и поскольку он был гоним раввинами ортодоксальной церкви, которые почувствовали в нем угрозу своему авторитету и могуществу, многие верят, будто евреи подбили римлян распять его.
— Так что в вашем фильме римляне оказались козлами отпущения, верно?
— Да.
— Вот вам и ответ, — сказал Бейдр. — Положим в основу фильма конфликт Пророка с курайшитами, приведший кего бегству из Медины. В сущности, Магомет вел борьбу не против иудеев, которые к тому времени уже признали принцип Единого Бога, а с тремя крупными арабскими племенами, поклонявшимися многим богам. Они, а не иудеи, изгнали Его из Мекки.
Винсент внимательно посмотрел на него.
— Помнится, я читал что-то подобное, но по-настоящему не думал — в такой плоскости. Считал, что арабы всегда были с ним заодно.
— Не сразу, — возразил Бейдр. — Курайшитские племена состояли из арабов-язычников, которые чтили множество богов. И это, в первую очередь, к ним, а не к иудеям с христианами, была обращена проповедь Магометом Слова Божьего. Они же и были названы им «неверными».
— Ну что ж, попробую взглянуть с этой точки зрения, — Винсент вновь наполнил стакан. — Вы уверены, что не захотите выступить соавтором сценария?
Бейдр засмеялся.
— Я бизнесмен, а не писатель. Предоставляю это вам.