– Ты помнишь ее?
– Манекенщица, – сказал Джин. – Я ее так называл, потому что она выглядела как модель: высокая блондинка, яркая, эффектная внешность. А когда прочитал курсовую, понял, что текст опирается на личный опыт. Она также выделялась среди остальных, потому что немного старше большинства студентов – ей где-то около тридцати, не так ли?
– Двадцать пять.
– Надо же, а выглядит старше. Вероятно, из-за манеры одеваться – брючные костюмы, платья – на вид довольно дорогие вещи. Помню, подумал: "У этой девушки водятся деньги". Еще она была одиночкой. Сидела на заднем ряду, постоянно делала записи. Никогда не видел ее в компании с другими студентами... Почему же я ей поставил "хорошо" с плюсом за курсовую? Если студенты просят, я отдаю работы обратно. Не знаю, забрала она свою или нет... Но комментарии к работам храню у себя.
Он начал вынимать бумаги из ящиков, при этом на столе образовалась высокая кипа.
– Вот они. – Джин достал пачку перетянутых резинкой голубых карточек. – Так, в комментарии я написал: "Много злости, мало фактов". Если мне не изменяет память, довольно скучная работа.
– Злости на модельный бизнес?
– Да, если не ошибаюсь. Возможно, обычные феминистские штучки – женщины как плоть, подчиненная роль, навязанная нереальными понятиями о женственности. У меня по две дюжины подобных работ за каждый семестр. Все верно, правда, эмоции зачастую довлеют над фактами. Я не помню конкретно эту курсовую, но, думаю, она не исключение. Так, значит, девушка уехала, не сказав маме? Что, никогда раньше она так не делала?
– Со слов матери, подобное происходит впервые.
Долби почесал подбородок.
– Как родитель, я понимаю бедную женщину.
Он поставил ноги на пол, положил руки на колени и взглянул на меня поверх очков.
– Забавно... Вернее, совсем наоборот. Только вот ты пришел и расспрашиваешь о пропавшей студентке... Когда ты упомянул об этом, я вдруг вспомнил, что в прошлом году произошло нечто подобное. Другая девушка, местная "королева красоты" – Шейн, или Шона, или Шанна – точно не помню, ушла из общежития однажды вечером, и больше ее никто не видел. В кампусе поначалу был переполох, а потом все улеглось. Меня это тогда сильно потрясло. Ведь мы только что отправили Лизу в Оберлин[5]. Дочь нормально переносила разлуку, чего не скажешь о нас с Мардж. Едва я начал успокаиваться, перестал звонить ей по двенадцать раз на дню, и тут случай с Шоной.
– Ее так и не нашли?
Джин покачал головой.
– Это, наверное, самое ужасное, что только могут пережить родители. Неизвестность хуже всего. И все же, я уверен, это не имеет никакого отношения к Лорен Тиг. Просто вспомнилось.
– Джин, что касается исследовательской работы, может, я что-нибудь упустил? Я проверил федеральные, местные и частные фонды финансирования, а также работу на неполный рабочий день.
Он немного подумал.
– А как насчет работы вне городка? Иногда встречаются объявления в "Вестнике первокурсника": "Чувствуешь себя подавленно? Не в духе? Возможно, у тебя депрессия, и ты пригодишься нам для небольших клинических исследований". Управление по контролю за продуктами и лекарствами частенько пользуется результатами подобных экспериментов и не имеет ничего против денежного вознаграждения участников. Следующий "Первокурсник" не выйдет до начала семестра, но скорее всего тебе удастся раскопать что-нибудь в библиотеке. Хотя это вряд ли подскажет, где искать Лорен.
– Верно. Если только она не участвовала в какой-нибудь специальной программе из-за собственных проблем – депрессии или чего-то в этом духе. Люди в депрессивном состоянии могут бросить учебу.
– Ты думаешь, мать не заметила, что с дочерью что-то не так?
– Трудно сказать. Спасибо за подсказку, Джин. Попробую покопать в этом направлении.
Я поднялся, поставил кофе на стол и направился к двери.
– Вижу, ты действительно серьезно относишься к случившемуся, Алекс.
– Только не спрашивай почему.
Он молча посмотрел на меня. Пусть Джин больше и не практиковал, он знал, когда не нужно задавать вопросы.
Глава 7
Я быстро нашел нужную историю в газетах.
Шона Игер.
Красивое гладкое лицо, светлые локоны уложены в высокую прическу. Миндалевидные глаза, очень темные, почти черные. Аккуратный подбородок, превосходные зубы. Красота, которую не испортили ни уменьшенная копия черно-белой фотографии, ни холодный экран аппарата для чтения микрофильмов, ни затхлый воздух библиотечного читального зала.
Я смотрел на плечи идеальной формы, совершенство которых подчеркивало открытое платье с корсажем, расшитым блестящими стразами. Это платье Шона Игер надела на свою "коронацию", победив на конкурсе красоты и получив титул "Королевы Оливкового фестиваля". Дешевая маленькая корона из искусственных бриллиантов, прикрепленная к великолепным локонам. Улыбка самой счастливой девушки на свете.
Конкурс проводился два года назад в ее родном городке Сан-то-Леон, старом поселении к востоку от Фолбрука. Шона держала скипетр в одной руке и огромную пластиковую оливку – в другой.
В статье "Первокурсника" говорилось, что Шона была пятой в классе по результатам выпускных экзаменов средней школы Санто-Леона. В одном абзаце уместилась вся ее доуниверситетская биография: "королева красоты", одна из лучших учениц школы, отправляется в крупный город поступать в университет. Ее друзья удивились, когда она не вступила в университетский женский клуб, а предпочла этому проживание в многоэтажном общежитии и превратилась в зубрилу.
Шона изучала психологию и поговаривала о медицинском образовании, жила на выигранные в результате победы на конкурсе деньги и летние заработки в качестве помощника преподавателя.
Она проучилась только полтора месяца до того, как покинула общежитие поздним октябрьским вечером. Соседке по комнате сказала, что идет в библиотеку. В полночь соседка, Минди Джакобус, заснула. Когда она проснулась в восемь часов на следующее утро и увидела, что постель Шоны не тронута, то несколько обеспокоилась. Однако решила не бить тревогу и пошла на занятия. После того же, как Шона не появилась и к двум часам дня, Минди обратилась в полицию университетского городка.
Полицейские тщательно прочесали обширную территорию кампуса, сообщили об исчезновении девушки в департамент полиции Западного округа Лос-Анджелеса и шерифам Беверли-Хиллз, Санта-Моники и западного Голливуда.
Не было ни одной зацепки. Университетская газета освещала поиски неделю. Никто не видел Шону, не было даже ложных звонков, обычных в подобных ситуациях. Ее мать, Агнес Игер, вдову, работающую официанткой, привезли из Санто-Леона за счет университета и поселили в общежитии для аспирантов на время, пока длились поиски.
Позже в "Первокурснике" сообщалось, что расследование шло три недели, но закончилось безрезультатно.
И это все.
Я вернулся в хранилище микрофильмов, заполнил карточки, получил катушки "Таймс" и "Дейли ньюс" за нужный мне период. Исчезновение Шоны освещалось на газетных страницах в течение двух дней. Затем пьяный сын сенатора разбил свой "порше" на автостраде, убив себя и двух пассажиров, и эта история затмила остальное.
Я вновь запустил катушку "Первокурсника", записал имя репортера (его звали Адам Грин) и еще раз пристально посмотрел на фото Шоны с конкурса красоты, пытаясь найти сходство с Лорен.
У них действительно было что-то общее, обе девушки – привлекательные блондинки, но сильного сходства я не обнаружил. Отлично учились. И та и другая изучали психологию. Обе жили на свои средства, одна – на конкурсные деньги, другая – на "сбережения". Не искали ли они дополнительный заработок? Увидели объявление в университетской газете и втянулись в исследование вроде того, о каком упомянул Джин Долби?