Тогда они обменялись кольцами. Для него обручальные кольца были вещественным знаком того, что они отныне принадлежат друг другу.
Рорк поднес к губам ее руку и поцеловал безымянный палец с резным золотым кольцом, сделанным по его эскизу. Она лежала, закрыв глаза. Он с любовью посмотрел на ее скуластое лицо, на большой чувственный рот, на короткую челку каштановых волос.
— Я люблю тебя, Ева!
Щеки ее чуть зарделись. «Как мгновенно она на все реагирует, — подумал Рорк. — Наверное, она даже не задумывается о том, какая у нее тонкая душа и нежное сердце».
— Я знаю. — Ева открыла глаза. — И даже постепенно к этому привыкаю.
— Вот и отлично.
Она приподнялась, оперлась на локоть и стала прислушиваться к шелесту волн, набегавших на песок. А потом взглянула на Рорка. «Этот богатый, сильный, могущественный человек может по мановению руки преображать мир, — подумала она. — И совершает это ради меня».
— Ты умеешь сделать меня счастливой. Рорк самодовольно улыбнулся, и она улыбнулась в ответ.
— Знаю. — Он обхватил ее за талию, усадил на себя верхом и стал гладить ее точеные бедра. — Ну, признайся, довольна ты, что на эту последнюю неделю я притащил тебя сюда?
Она нахмурилась, вспомнив, как нервничала, как отказывалась садиться в самолет. У бесстрашного лейтенанта полиции Евы Даллас была одна слабость: она безумно боялась летать.
— Мне было хорошо и в Париже, — заявила она. — И на побережье. Мы провели там изумительные две недели. Поэтому я отказывалась понимать, зачем было отправляться на этот богом забытый остров, на недостроенный курорт, тем более что большую часть времени мы все равно проводим в постели.
— Да ты просто испугалась!
Ему было забавно наблюдать, как она нервничала перед воздушным путешествием, во время которого он с удовольствием развлекал ее и делал все возможное, чтобы от полета у нее остались самые приятные воспоминания.
— Вовсе нет! — «До смерти, — призналась себе Ева. — Испугалась до смерти». — Я только высказала справедливое возмущение относительно того, что ты что-то запланировал, не посоветовавшись со мной.
— Насколько я помню, ты предоставила мне возможность планировать все по своему усмотрению. Ты была такой нежной и ласковой невестой.
— Все дело в платье, — пробормотала она нехотя.
— Нет, милая, именно в тебе. — Он погладил ее по щеке. — Ева Даллас. Моя Ева…
Ее захлестнула волна любви и нежности.
— Я люблю тебя. — Она наклонилась к нему и поцеловала в губы. — Похоже, что и ты — мой. Мой Рорк.
Ужинали они уже за полночь на залитой лунным светом террасе недостроенного здания отеля «Олимпус». Ева сидела над тарелкой с омаром и любовалась видом.
Курорт «Олимпус», любимое детище Рорка, должен был быть достроен и открыт в течение ближайшего года. А сейчас они были здесь одни, если не считать строителей, архитекторов, инженеров и прочего персонала.
С террасы был отлично виден весь курорт. На строительной площадке горели прожектора, вовсю трудились подъемники, краны, экскаваторы — работа велась круглосуточно. А фонтаны, подсвеченные разноцветными лампочками, были пущены специально для Евы.
Рорк хотел, чтобы она полюбовалась его новым проектом. А еще он хотел, чтобы она поняла, что теперь это имеет отношение и к ней.
«Жена», — с замиранием сердца снова подумала Ева и отхлебнула ледяного шампанского. Да, трудно привыкнуть к тому, что она теперь не просто лейтенант отдела по расследованию убийств Ева Даллас, но еще и жена одного из самых богатых и могущественных людей на земле.
— Есть проблемы?
— Нет. — Она взглянула на Рорка, слегка улыбнулась, задумчиво обмакнула кусочек омара в растопленное масло и отправила его в рот. — Интересно, как, выйдя на работу, я буду питаться тем, что у нас в столовой выдают за пищу?
— Да ты все равно целый день только гамбургеры жуешь. — Он долил ей в бокал вина.
— Ты хочешь меня напоить? — спросила она.
— Ода!
Ева рассмеялась, и Рорк с удовлетворением отметил, что в последнее время она стала это делать гораздо чаще, чем прежде.
— Ну, доставлю тебе удовольствие. — Она пожала плечами и залпом осушила бокал. — А уж когда напьюсь… Устрою тебе такую забаву, что ты не скоро забудешь!
Страсть, которая, как он думал, на время утихла, проснулась немедленно.
— В таком случае… — он до краев наполнил свой бокал, — напьемся вместе.
— Мне здесь нравится, — заявила Ева, встала и, не забыв прихватить с собой бокал, направилась к каменному бортику террасы. Наверняка это стоило бешеных денег: добыть камень, отправить его на затерянный в Бермудском архипелаге крошечный островок — но Рорк есть Рорк.
Ева смотрела на сверкающие струи воды в фонтанах, на роскошные, изысканные здания, построенные для очень богатых людей, которые будут приезжать сюда, чтобы предаваться шикарным развлечениям.
Казино уже было построено. Оно походило на огромный золотой шар, мерцавший в темноте. Один из дюжины бассейнов был освещен, и в нем плескалась вода густого темно-синего цвета. Сейчас они были пусты, но Ева представила себе, как через полгода здесь будут ходить толпы людей, неземным светом засияют драгоценности дам Эти люди будут холить себя в грязевых ваннах, в косметических салонах, а потом проигрывать состояния в казино, пить в барах изысканные вина, заниматься любовью с роскошными и фантастически дорогими партнерами.
Рорк создаст на «Олимпусе» мир их мечты, но этот мир будет для нее совершенно чужим. Ева чувствовала себя гораздо увереннее на шумных улицах Нью-Йорка, там, где закона порой меньше, чем беззакония. Рорк понимал это, потому что и сам пришел из такого мира. Поэтому сюда он ее привез именно тогда, когда они могли насладиться всем вдвоем.
— Ты здесь устроишь нечто грандиозное, — сказала она, повернувшись к нему и облокотившись о каменный бортик.
— Так и было задумано.
— Нет, ты не понимаешь. — Она покачала головой, которая, кстати, уже начала кружиться от выпитого. — Ты сделаешь здесь то, о чем люди будут говорить веками, о чем они будут мечтать. Надо же, ты был когда-то уличным воришкой в Дублине, а теперь… Ты проделал большой путь, Рорк.
Он ехидно улыбнулся:
— Не такой уж большой, лейтенант. Я все еще шарю по карманам, только стараюсь делать это максимально законным образом. Увы, брак с полицейским затрудняет проведение некоторых операций.
— Об этом я ничего не желаю знать, — нахмурилась она.
— Бедная Ева. — Он встал, прихватив с собой бутылку. — Ты такая правильная. И все еще не можешь прийти в себя от того, что безумно влюбилась в некую сомнительную личность. — Он снова наполнил ее бокал. — Ведь всего несколько месяцев назад этот тип был в списке подозреваемых в убийстве.
— Ты говоришь это так, будто тебе очень нравится быть подозреваемым.
— Нет. — Он провел пальцем по ее щеке, где еще совсем недавно был кровоподтек. Теперь он прошел, но Рорк все отлично помнил. — Просто я немного за тебя волнуюсь.
«Очень волнуюсь», — признался он себе.
— Я хороший полицейский.
— Знаю. Единственный, которым я восхищаюсь искренне и неподдельно. Какой странный поворот судьбы — я полюбил женщину, стоящую на страже закона!
— Мне кажется еще более странным то, что я связалась с человеком, который может торговать островами.
— Вышла замуж, — поправил он, засмеялся и притянул ее к себе. — Ну же, скажи это: «Вышла замуж». У тебя что, язык не поворачивается?
Ева приказала себе расслабиться и прислонилась к нему.
— Дай мне к этому привыкнуть. Во всяком случае, мне нравится быть здесь, с тобой.
— Значит, ты рада тому, что я заставил тебя взять отпуск на три недели?
— Ты меня не заставлял.
— Но мне пришлось хитрить. — Он куснул ее за ухо. — Уговаривать. — Его рука скользнула по Евиной груди. — Умолять.
— Никогда ты ни о чем не умолял, — фыркнула она. — Хитрил, пожалуй. Знаешь, я не отлучалась с работы на три недели с… Пожалуй, никогда.
Он решил не напоминать ей, что и сейчас она не забыла про работу. И суток не проходило, чтобы Ева не играла в какую-нибудь виртуальную игру, задачей которой было поймать преступника.