- А?
- Хороших выходныx, Дана, и хорошо провести пятницу тоже.
Элисон вошла в комнату. Девушка обошла ее и исчезла.
- Голые женщины в мокрых макинтошах? - cпросила Элисон.
Эван усмехнулся. Он сунул книгу в портфель.
- Строчка, позаимствованная у мистера Томаса.
- Твоя подруга Дана подумает, что ты двинутый.
- От преподавателей английского ожидается "двинутость".
Элисон закрыла дверь и подошла к нему. Он закрыл свой портфель, повернулся к ней и пристально посмотрел ей в глаза.
- Как поживаешь? - прошептала она.
У нее застрял ком в горле.
- Одиноко.
- И я тоже.
Она прижалась к нему, руки двигались под его пиджаком, голова откинулась назад, а губы ожидали его губ.
Он поцеловал ее. Он крепче прижал ее к себе, а она прижалась к нему. Это было то, чего она хотела, чего жаждала со вчерашнего вечера - снова оказаться с ним. Если бы только это продолжалось и продолжалось. Если бы они только могли уйти отсюда в его квартиру и быть вместе, заниматься любовью, ужинать, проводить вечер и ночь. Но этого не могло быть, и осознание этого было шепотом сожаления, которое омрачало мгновения в его объятиях.
Элисон прервала поцелуй.
Она прильнула губами к его шее, крепко прижалась к нему, затем опустила руки и сунула их в задние карманы его вельветовых брюк.
- Такое приятное ощущение, - сказала она.
- От моей задницы?
- Просто обнимать тебя.
- Только одежда мешает.
- И все равно это приятно.
- Еще приятнее было бы лежать голыми на полу.
- Бесспорно.
- Ну, так как насчет этого? - eго руки потянулись к ее заду.
Они обхватили ее ягодицы через юбку и сжали.
- Ни малейшего шанса.
- Назови мне хоть одну вескую причину.
- В двери нет замка.
- Еще.
Она улыбнулась ему.
- Разве этого недостаточно?
- Сущий пустяк.
- Ты так думаешь, да?
- Это стоит того, чтобы рискнуть.
- Ни за что, приятель.
- Трусы умирают много раз...[3]
- A без осторожности нет доблести[4].
- Мне кажется, леди не хочет трахаться.
Рассмеявшись, Элисон отстранилась от него.
- Проводишь меня на работу?
- Ну, я не знаю. Одна хорошая услуга заслуживает другой, и... - он пожал плечами.
- Ты ведь шутишь, правда?
- Никто не собирается сюда прийти.
- Откуда ты знаешь?
Эван протянул руку и расстегнул верхнюю пуговицу ее блузки. Он потянулся к следующей пуговице. Элисон взяла его за запястья и отстранила от себя.
- Я сказала нет. Я действительно так думаю. Сейчас не время и не место.
Он сжал губы в тонкую линию, и дыхание с шипением вырвалось из его ноздрей.
- Как скажешь, - пробормотал он.
Элисон посмотрела ему в глаза. В его взгляде, который прежде казался таким глубоким и испытующим, теперь была пустота, как будто что-то внутри него закрылось, и он больше не видел ее.
Он отвернулся. Открыл портфель и достал толстую папку из плотной бумаги.
- Эван...
- Пожалуй, я останусь здесь на некоторое время. Мне нужно просмотреть кое-какие бумаги. Кроме того, я хочу проверить, не появится ли кто-нибудь здесь в ближайшие полчаса или около того. Назовем это любопытством.
Элисон еще мгновение смотрела на него, не желая верить, что он делает это с ней. Затем она направилась к двери.
- Ну же, Элисон, в чем дело?
Она не ответила. Она ушла.
В коридоре, потом на лестнице она ожидала торопящегося за ней Эвана. С извинениями. Прости, это было глупо. Мне не следовало так говорить.
К тому времени, как Элисон протиснулась в парадную дверь, она уже знала, что он не побежит за ней. Он действительно так думал. Он остался. Тем не менее, она продолжала оглядываться, пересекая лужайку.
Как он мог выкинуть что-то подобное?
Последние две недели Эван почти каждый день провожал ее на работу. Пару раз он не мог этого сделать из-за встреч или чего-то еще. Но это... это была просто злоба.
Наказание.
Потому что она не дала ему.
Дала.
Что за уродливый термин.
Дала или убралась.
Весь день она с нетерпением ждала встречи с ним. Они обнимались и целовались в классе, держась за руки, пока он провожал ее в ресторан. Болтали, шутили, просто были вместе. И оба они знали, что он встретит ее после работы, что они пойдут в парк или вернутся к нему домой, и тогда он окажется внутри нее.
Не сегодня, народ.
Тротуар виделся размытым. Она вытерла глаза, но они снова наполнились слезами.
Если это было так важно для него, может быть... это не должно быть так важно. Что за большая трагедия? Ну, очевидно, это была очень большая трагедия для него.