— В принципе с вами согласен. Правитель, — осторожно ответил Парц.
В научном сообществе землян, поставленном в известность о событии, обсуждались последствия побега повстанцев. Большинство специалистов склонялось к мысли, что проникновение людей в Прошлое может привести к размыванию функции вероятности и возникновению некоторых новых альтернативных реальностей. Другие утверждали, что реальность имеет лишь одну неветвящуюся причинно-следственную линию, которая может быть лишь разрушена созданием повстанцами «замкнутой петли времени». Время замкнется на себя, бесконечно повторяя одну и ту же цепь событий.
Никто не мог сказать, изменятся ли в один момент люди, пройдя через мини-смерть и превратившись в совершенно новых персонажей новой истории? Или же окажутся способными преобразиться, примениться к иным понятиям? Но разрабатывать теории было поздно — новое Прошлое надвигалось неотвратимо.
Жизнь стала казаться Язофту ярким бессвязным калейдоскопом событий, из которых невозможно выделить доминирующий смысл. Он не боялся — по крайней мере не думал о страхе, но чувствовал, что мир, в котором он живет и действует, уже изменился. И изменился фундаментально.
— Безумие!
— Представитель, доложите собранную вами информацию о повстанцах.
Язофт вытащил из портфеля документы.
— Мы предполагаем, что повстанцы входили в состав группы, называвшейся «Друзья Вигнера». Незадолго до осуществления этой дерзкой, единственной за все время существования группы акции она не обнаруживала себя как угроза режиму.
— Мы сознательно проводили политику игнорирования подобных групп, — мрачно произнес Квакс, — по примеру колониальных администраций Римской империи, позволявших процветать туземным культам и религиям. Зачем тратить ресурс насилия на подавление безобидных увлечений аборигенов? Эта политика будет пересмотрена для адаптации к изменившейся ситуации.
Парц непроизвольно вздрогнул, уловив в последней фразе предвестие неисчислимых бед.
— Я бы посоветовал не осуществлять резких изменений в стиле и методе управления, — поспешно произнес он. — Осуществляя месть за уже свершившиеся события, вы рискуете утратить стратегическую инициативу.
— Что известно об их корабле? — прервал его Квакс.
Язофт доложил, что корабль был сконструирован и подпольно собран на небольшом острове в Атлантическом океане, называющемся «Британия».
Оккупационный режим планомерно уничтожал накопленный человечеством потенциал, необходимый для освоения космоса. Корабли, находившиеся в дальних экспедициях, отзывались на Землю и на конверсионных площадках превращались в груды непригодного к восстановлению металлолома. Никто, правда, до сих пор не знал, сколько экспедиций, затерянных где-то в дальнем космосе, продолжало выполнять свои задачи. Но в Солнечной системе и в больших иносистемных колониях ни о каких не санкционированных оккупантами полетах не могло быть и речи.
До сегодняшнего дня повстанцы смогли из похищенных с конверсионных площадок остатков межпланетных грузовиков собрать корабль, наделавший столь много шума.
— А кто такой этот Вигнер? — спросил Квакс. — Это имя мне неизвестно.
— Юджин Вигнер, — порылся в своих документах Парц. — Физик-ядерщик, двадцатое столетие, планета Земля. Современник основателей квантовой теории — Шредингера, Гейзенберга. Объектом исследований Вигнера была проблема квантового солипсизма…
Квакс ненадолго замолчал, но вскоре продолжил:
— Это мало что говорит мне. Язофт, наша с вами задача — определить намерения этих Друзей. Нам жизненно необходимо увидеть сложившуюся ситуацию глазами человека. Вашими глазами.
Парц, облокотившись о стол, собрался с мыслями.
Группа Вигнера пыталась найти философское объяснение тому факту, что квантовая механика — единственная обобщающая теория — была полна необъяснимых парадоксов. Суть их сводилась к следующему: мир объектов принципиально не существует без познающего его субъекта.
— Мы, люди, — произнес Язофт, — ограниченные существа, живущие в мире реальных объектов. Я могу управлять своим телом — руками, ногами, — а также, полностью или частично, управлять предметами, которыми я манипулирую. — Он взял со стола плоскую коробку проектора. — Я могу передвинуть его по своему желанию, могу бросить его об стену, и тогда он отскочит от нее. Проектор является дискретным объектом, существующим независимо от меня — распоряжающегося им субъекта.