«Похоже на Землю, попавшую в ад», — подумал Рис.
Холлербах был в восторге. Он смотрел на экран так, будто сам хотел влезть туда.
— Гравитационная химия! — гаркнул он. — Подтвердилось! Строение этой необычной поверхности может быть объяснено только работой гравитационной химии. Против притяжения черной дыры могут устоять лишь гравитационные связи.
— Но тут все так быстро меняется, — сказал Рис. — Метаморфозы в масштабах миль за считанные секунды.
Холлербах энергично кивнул.
— Подобная скорость должна быть характерной для мира гравитации. Вспомним, что возмущений гравитационного поля распространяются со скоростью света и…
Джаен крикнула, указывая на экран монитора.
В центре одного из континентов, напоминая огромную шахматную доску, бело-розовым цветом светилась регулярная прямоугольная решетка.
Голова Риса заработала.
— Жизнь, — прошептал он.
— И разум, — сказал Холлербах. — Два таких ошеломляющих открытия одновременно…
Джаен спросила:
— Но разве это возможно?
— Скорее мы должны были бы спросить: «Почему это не так?» — ответил Холлербах. — Непременным условием существования жизни является наличие больших энергетических градиентов… Гравитационный мир является одним из наиболее быстро эволюционирующих. Универсальные принципы самоорганизации почти предопределяют возникновение жизни, как последовательность Фейгенбаума способствует возникновению порядка из хаоса.
Теперь Ученые заметили другие решетчатые структуры. Некоторые из них покрывали целые континенты и, казалось, пытались предохранить «сушу» от воздействия гигантских волн. Светящиеся линии, похожие на дороги, длинными дугами тянулись по глобусу. При самом высоком разрешении Рис смог даже рассмотреть отдельные образования: пирамиды, тетраэдры и кубы.
— А почему бы разуму и не возникнуть? — задумчиво продолжал Холлербах. — В таком изменчивом мире отбор в пользу организации должен быть мощным фактором. Взгляните, как эти гравитяне защищают свое упорядоченное окружение от разрушительного воздействия хаоса!
Холлербах умолк, но мозг Риса лихорадочно работал. Может, эти создания строят свои корабли, способные путешествовать к другим «планетам» на черных дырах, и встречаются со своими невообразимыми родичами? В настоящее время эта странная биосфера предохраняет свое существование от притока вещества из облака осколков — постоянного дождя остатков звездного вещества, падающих на Ядро по гиперболическим траекториям. Это снаружи, а изнутри — защищается от испускающего рентгеновские лучи аккреционного диска, окружающего черную дыру и находящегося в глубинах самого Ядра. Но в конце концов Туманность истощится совсем, и этот гравитационный мир обнажится, откроется космосу, поддерживаемый лишь теплом Ядра и, в самом конце, медленным испарением самой черной дыры.
Однако задолго до того, как все туманности погибнут, гравитяне покинут ненужные им миры. С огорчением Рис понял, что гравитационные создания являются настоящими хозяевами этого космоса, а люди — мягкие, грязные и вялые — просто случайные прохожие.
Близился момент максимального сближения.
Пейзажи Ядра стали видны невооруженным глазом, и пассажиры то и дело вскрикивали или вздыхали. Рубка неслась всего в каких-то десятках миль от бурлящего океана. Киты, бледные и невозмутимые, как призраки, проплывали над его поверхностью.
Что-то тянуло Риса за ноги. Раздраженный, он ухватился за остов Телескопа и подтянулся обратно к экрану. Но сила неумолимо нарастала, пока не стала вызывать неприятные ощущения…
Это обеспокоило Ученого. Рубка должна находиться в состоянии свободного падения. Неужели что-то препятствует? Рис выглянул в прозрачное окно, ожидая увидеть… что именно? Может, Рубка вошла в какое-то мнимое облако, некую струю, выплеснувшуюся из странного океана там, внизу?
Но ничего этого не было.
Он снова посмотрел на Телескоп и увидел, что Холлербах располагается вверх ногами по отношению к нему. Вытянутыми руками старик цеплялся за стойку монитора и отчаянно пытался подтянуть лицо на уровень экрана. Как ни странно, его и Риса, казалось, притягивало к разным концам корабля. Нид и Джаен подобным же образом расположились у каркаса Телескопа, за который они ухватились, почувствовав наличие незнакомого и непонятного поля.