***
Стоило ему войти в свой кабинет, взглянуть вглубь комнаты, как Редрик в шоке застыл.
Возле его стола стояла и виновато улыбалась та, которую он вот уже две недели пытался найти.
- Анж, - выдохнул с болью и потрясением Редрик и хотел сделать шаг вперед к ней, но вместо этого развернулся и зло взглянул на облокотившуюся спиной о стену Лионору.
- Зачем ты?.. - со злостью и ненавистью произнес через зубы Редрик.
Лионора улыбнулась приторно-ядовитой, ликующей улыбкой и с нарочитым беспокойством ответила:
- Я лишь хотела услужить моему королю. Вы не довольны?
В следующую секунду Редрик прижал ее к стене и сжал пальцами горло.
- Ты играешь с огнем, Лионора, - прошипел со злостью и предостережением король.
Фигура Лионоры вдруг слегка поплыла словно рябь на воде, и вот Редрик прижимал к стене Анжей Вайтерон. Его пальцы тут же ослабли, а губы женщины растянулись в улыбке и голос, который он так жаждал услышать, полился из чужого рта:
- А так вам нравится, мой король?
Редрик зло хмыкнул, схватил за руку Лионору, потащил ее к столу, сгреб свободной рукой вещи, кинул женщину на него, задрал ее платье, припустил свои штаны и грубо вошел.
Это было не она. Все его нутро кричала об обмане, подделке, лжи, но он продолжал двигаться сильнее, резче, болезненнее. Это не останавливал ни плачь, ни скулеж, ни мольбы такого обманчиво родного и желанного голоса.
Когда все было кончено, он толкнул женщину на пол, взглянул на ее заплаканное лицо и презрительно бросил:
- Чего ревешь? Ты же сама этого хотела!
Редрик развернулся, направился к двери, не видя, как заплаканная личина Анжей спала с Лионоры, обнажив довольную усмешку на ее губах.
Он быстрым шагом шел по коридору, мимо вежливо склонившихся слуг, почтительно приседающих в реверансах дам и склонивших в поклоне мужчин.
Ему вдруг стало тошно от их лиц, от их слов, от воздуха, которым он дышал с ними. Стены коридоров словно сжимались вокруг него, давили на разум, удерживали тело словно в клетке.
Он ускорил шаг, мечтая сорваться на бег и убежать из этого мирка лицемерия и лживого добродушия.
А он ведь является не лучше их. Он, наоборот, намного хуже. Но другой не смог бы выжить в этом змеином котле, не смог бы справиться с ними, заставлять их склоняться перед собой, не смотря на то, что в мыслях каждый представлял, как вырывают ему сердце своими ногтями и сжирает своим ртом.
Редрик очутился на балконе. Набрал ночной воздух полной грудью и закричал. Громко, не сдерживаясь, вкладывая в крик все те мысли и чувства, которые затягивали его в пучину отчаянья.
Он кричал долго, до хрипоты, до того, как его горло не сдавила боль.
Казалось, с этим криком он вырывает что-то такое нежное, важно и правильное из своей души и отдает словно в дань ночи.
Когда ночь вновь одолела тишина, Редрик сжал камень на груди, дождался, когда он наполнится голубым светом и хрипло произнес:
- Дэй, отзови всех, кого отправил искать Анжей Вайтерон.
- Но...
- Дэй, - за все годы их знакомства в голосе Редрика впервые проскользнула мольба.
- Я понял тебя, Влард.
- И еще... отзови тех, кто должен был убрать Лионору и ее отца.
- Хорошо.
Редрик разжал руку, уставился на черное небо и прошептал с болью:
- Беги. Беги так далеко, где я тебя никогда не достану, потому что отпустить тебя второй раз у меня не хватит сил...
Одинокая слезинка спустилась по его щеке, и Редрик почувствовал, как внутри него словно что-то сломалось, и разинула свою пасть пустота.
***
Редрик в последний раз проверял документы. Он знал, что они были в порядке, но привычка проверять каждое предложение, заставила его в очередной раз проверить договоры, которые он хотел заключить с несколькими кланами зеленых берегов.
Алгон... Редрик рос без матери, поэтому об одной из его родине изучал все сам, из книг, а после появления Дэй - от него.
В голове тут же рождались картины золотистых песчаных пляжей, лазурных волн, медленно ласкающих берег, сине-зеленых глубин, населенных водорослями, кораллами, разноцветными рыбками. Необычных лесов, которые местные называют джунгли, в которых обитают необычные животные и растут экзотические фрукты. Желтоволосых, загорелых людей в традиционных одеждах своих кланов. Яркого солнца, которое нагревает материк почти круглый год, кроме сезона дождей. Ряды домов с красными крышами, тянувшимися длинными караванами на много километров.
Мысли о родине его матери прервал звук открывающейся двери и детский голос:
- Ваше Высочество!
Редрик посмотрел на сына поверх документов и его губы растянулись в легкой улыбке.
- Что ты хотел, Миколас? - спросил Редрик после того, как мальчик почтительно поклонился ему.
- Вы не забыли, что обещали привезти мне с зеленых берегов?
- Не забыл, Миколас, - с легкой усмешкой ответил король, уж в какой раз отметив, что Лионора слишком разбаловала мальчишку.
- Мне бы так хочется, отправиться с вами, - уж в какой раз заныл юный кронпринц.
- Кто тогда останется защищать королеву и сестру? - спросил король, обрывая тем сам скулеж сына.
- Я уже умею правильно защищаться, - тут же похвастался Миколас, - только Терон не разрешает мне тренироваться на настоящем мече, а только на деревянном!
- Всему свое время, - отрезал король и с легким раздражением взглянул на сына.
От Редрика ему достались только цвет глаз и форма рта, все остальное: цвет волос, форма лица, лба, глаз, носа, подбородка была от северян. Даже фигура, рост и цвет кожи. Дочь так, вообще, была вылитая мать Лионоры. Но, не смотря на это Редрик своих детей любил, хотя и редко это показывал.
Редрик ведь вырос без материнского тепла, а отец уделял ему время редко и мало. Поэтому с детства он существовал в кругу слуг, которые улыбались ему, а за глаза называли бастардом. В кругу светских дам и мужчин, которые вежливо кланялись, в душе надеясь на его скорую смерть. Только Дэй, после того как появился в его жизни, дал познать ему тепло, искренность и преданность. Но Дэй уже как два года умер, прикрыв его собой и получив в сердце стрелы, чей наконечник был покрыт ядом. Он умер мгновенно, даже последнее слово произнести не смог, яд за считанные секунды разлился по крови и остановил сердце. Убийцу король наказывал сам, своими руками, медленно, долго с наслаждением. После смерти дяди сердце Редрика полностью закрылось, запечаталось, заржавело. Даже его дети не смогли пробраться туда и продолжали топтаться возле намертво закрытых дверей.
Возможно, причина была в том, что они были детьми той женщины. Возможно, в том, что он боялся вновь открыть свое сердце. Возможно, из-за того, что его уже попросту не было. Возможно, оно сгнило, оставив в груди дыру.
Редрик не знал, в чем именно была причина, и не хотел копаться в себе, выискивая ее. Его все устраивало и так.
В комнату, постучав и получив разрешения войти, зашел слуга и доложил:
- Карета готова, Ваше Величество.
Король кивнул головой, поднялся, сложил документы, вышел из-за стола, на прощанье потрепал сына по макушке и произнес:
- Пока меня не будет, веди себя достойно, сын.
- Слушаюсь, отец, - горделиво ответил Миколас, в душе радуясь от жеста отца.
Редрик накинул теплое пальто, вышел из кабинета, приказав перед тем слуге отвести кронпринца к няньке, от которой он в очередной раз сбежал, и направился по коридору к лестнице.
На улице шел первый снег. Белоснежные снежинки покрывали дорогу, деревья здания, превращая город в волшебную страну, до тех пор как не начнет таять, выворачивая наизнанку созданный им же образ.