Сюзанна ответила не сразу. Она не могла мгновенно воспринять такое утверждение — ей требовалось время, чтобы расклассифицировать мои слова и выявить иронический элемент утверждения.
— На данном этапе это нереально. Практически возможно создание модели на базе отдельных трактатов Плотина. Наиболее оптимальное произведение для нашей основной задачи — восьмой трактат третьей «Эннеады» — «О природе, созерцании и Едином».
— Хорошо, давайте начнем. Исходное понятие — творчество как процессуальный феномен. Творчество — это прежде всего и главным образом сила… Сила как потенциальность любого воздействия вообще.
— Итак, субъектом является любая единичная индивидуальность, причем та индивидуальность, которая тем или иным способом воспринимает себя именно замкнутой индивидуальностью. Во-вторых, это микрогруппы или непосредственные контактные группы. Например, мы с вами, семья, исследовательские группы и т. д. Причем здесь новые формы взаимодействия более важны, чем прагматические результаты. И, наконец, третьим субъектом силы-творчества являются большие группы: государства, народы, этносы, цивилизации, культуры, человечество. Но это происходит только тогда, когда эти большие группы развиваются и обладают несколькими вариантами объяснения того, что есть развитие.
— Только три возможные модели субъекта…
— Вероятно, но здесь важно, что эти модели несводимы к одной. С другой стороны, различные формы творческого процесса в конечном счете представляют собой выражение одной и той же силы.
В принципе количество субъектов творчества может быть неограниченно.
— Есть и другие точки зрения, — вежливо возразил мне САО.
— Верю, но у меня пока нет возможности их сейчас обсуждать. Творчество как сила направлено на какие-то объекты. Прежде всего объектом творчества как силы является… то, что можно назвать… окружающая среда (или какой-то ее элемент): это может быть часть природы, часть знакомого материального окружения, интеллектуальная среда, например, структура представлений о времени и так далее.
Во-вторых, объектом творчества является вообще внутренний мир человека. Более того, в истории человечества именно это считалось, пожалуй, наиболее важной целью деятельности пророков, философов и революционеров.
И, наконец, в-третьих, объектом творчества как силы является мир вообще, реальность как таковая. Но эта всеобщая реальность в себе содержит три переплетающихся друг с другом смысла: мир, реальность — как «мой» или «наш» мир, то есть это мир, который является продолжением окружающей меня или нас среды и который имеет со мной или с нами личностную связь. Далее — мир, реальность — как возможный мир. Возможный мир включает в себя потенциальные изменения в «моем» или в «нашем» мире, миры других людей, этносов, культур и времен, рост знания и т. д. И, наконец, мир, реальность — как всеобъемлющая реальность, как мегамир, как нечто, что включает в себя все — прошлое и будущее, потенциальное и реальное, частичное и целое.
Я замолчал, потом встал, потянулся и спросил Сюзанну:
— Каков возможный вариант развития этой структуры?
— Мы столкнулись в данном случае в распространенным парадоксом. Формально-логически произошло разделение на субъекта творческой силы и объекта творческой силы. Необходимо проанализировать процессуальное единство творчества, элементами которого является то, что обычно называется субъектом и объектом.
Вмешался ХИП:
— Сама постановка проблемы единства эвристического процесса требует корректного формулирования трех ключевых, но внешних по отношению к самой проблеме предпосылок.
Я кивнул в знак согласия.
— Да, ты прав, первую предпосылку можно сформулировать следующим образом: единство творческого процесса обусловливается путем включения исследуемой системы-объекта как субъекта в систему более высокого порядка.
Если некую систему можно объяснить, обратившись к системе, в которую она входит, то возникает закономерный вопрос: каким образом, в свою очередь, объяснить систему более высокого порядка? Ответ может быть только один: рассмотрев еще более сложную систему.
В рамках процессуального единства творчества (эвристического кольца) «объект» не есть нечто единичное, изолированное, отчужденное, — даже если сам этот «объект» обладает вполне явственными, чувственно ощущаемыми и хронологическими границами. Данный «объект» является в эвристическом кольце определенной целью потому, что служит своеобразной моделью некой системы, включенной в более сложную систему, которая, в свою очередь, интегрирована в еще более сложную систему, а в конечном счете — в некую абсолютную целостность. Но ведь и «субъект» также является моделью неких усложняющихся систем, а следовательно, в конечном счете той же абсолютной целостности. Потому-то объект в творческом процессе не противопоставлен субъекту, а субъект не отчужден от объекта. Это означает также, что творческий процесс — это постоянная мозаика интегрирующихся и рассыпающихся образов одной и той же абсолютной целостности. «Субъект» в той же степени познает и понимает объект, в какой он понимает и познает себя как в определенной мере подобный целостный объект. Иначе говоря, ключевой элемент реального творческого процесса заключается в том, что «субъект» понимает «объект» так же, как «объект» познает «субъект».