– Когда Бахан обещал быть? – Завтра, если Бог даст. – Я тоже так думаю, что завтра: нос у меня уж больно чешется. Он у меня загодя это дело чует, – намекая на выпивку, проговорил Сербай. – Лучше бы он у тебя другое чуял, – заворчала Молин. – Пойду я до дома, – засобиралась Малис, – что- то голова разболелась. – Притащился, – продолжала ворчать на Сербая Молин, провожая Малис, – не дал вдоволь поговорить. – Да я-то что, – удивился Сербай, – болтайте хоть всю ночь, пока языки не отвалятся. Вот было бы здорово!
1.Женщины Египта поклонялись богине Бастет – кошке, которая была покровительницей женщин и красоты.
Не успела Малис прийти домой, как прибежал Боби. – Маманька, – закричал он с порога, – кушать хочу. – Умойся вначале, а я тебе фасоли дам с жареной рыбкой. -У, маманька, – промычал Боби с полным ртом, – я столько рыбы наловил Наиновой удочкой, прямо тьма. – Да где же она, твоя рыба-то?– спросила Малис. – Я пацанам раздал, кто не поймал ничего. Пусть домой несут. А в следующий раз, когда я не поймаю, они мне дадут. Правильно, мам? – Правильно, правильно, сынок. А ты Наина не видел? Боби шмыгнул носом и застенчиво заулыбался. – Видел. Он там, на берегу, с Фуидж. – Ну, слава богу, – обрадовалась Малис и, потрепав торчащий во все стороны волос сына, послала его спать. – Да и мне пора, – подумала она, – Наин, видимо, придёт домой не скоро. Она легла. Но то ли оттого, что она ждала возвращения Наина, то ли от переживаний за Бахана, сон не приходил. Разные мысли витали в голове. – Если так дело пойдёт, то скоро я и бабушкой стану, – подумала она о Наине и Фуидж. Как быстро он вырос… Ведь вроде бы только вчера она была молоденькой девчонкой, и сама ещё бегала на свидание с Баханом. – Да я ещё не старая, – протестующее говорил один внутренний голос, а другой противоречил: – Старая, посмотри на себя – раньше ты была красивая и стройная, а теперь? – А что теперь, – спорил другой голос, – ну, округлилась маленько, совсем чуть-чуть, да грудь попышнела. Вон мужики до сих пор оглядываются, да и Бахан говорит, что красивей меня никого нет. – А всё-таки собачья у него работа, – перескочили её мысли на Бахана. Быть сборщиком налогов не так просто, как кажется. Это, конечно, почётно, но хлопот и врагов – хоть отбавляй. Особенно с таким характером, как у Бахана. Но и уважают его люди. За справедливость и честность. Хотя не все, конечно. Есть люди, особенно богачи, которые стремятся заплатить как можно меньше. Они спят и видят на месте Бахана другого сборщика, который за взятку может снизить налог. У них прямо война с Баханом. Вот и теперь по жалобе какого-то богача его вызвали в столицу. Говорят, к самому Фараону. Ходят слухи, что вместе с жалобой в столицу ушла крупная взятка с просьбой убрать Бахана. – Только бы он не ершился там, – тревожилась Малис. Она хорошо знала характер мужа и была уверена, что он не будет молча гнуть спину перед начальством. Сколько раз его это подводило. Ему бы лизнуть, а он гавкает. …А его сумасшедшая идея о перераспределении налога, или, как он говорит, введение прогрессивного налога?! Тут Малис услышала лёгкий скрип двери и глаза, привыкшие к темноте, различили Наина, который, стараясь быть бесшумным, прокрался к своей кровати и завалился спать. – Какой он сейчас счастливый, – порадовалась она за сына и, незаметно для себя, крепко уснула. Приснилась ей коза, которая, якобы, забралась к ним в дом и нагадила во всех комнатах.
Глава 6.Фуидж
По дороге к Нилу Фуидж встретила соседок, которые, отстирав бельё, возвращались домой со своими корзинами, полными мокрых тряпок. – Куда это ты спешишь, красная девица? – спросила её, Верна сладким голосом, – уж не потеряла ли ты чего? – Да, обронила я где-то заколку сегодня, – ответила ей Фуидж, смущаясь своей лжи, – вот и решила посмотреть на берегу, может быть, я её там оставила. Не видели? Красненькая такая, в виде кошки сделана. Женщины понятливо закивали головами и заулыбались. Да-да, мол, сходи, поищи. Но Верна, не вытерпела. – Видели, как же. Твоя заколка в тростнике прячется, – весело крикнула она вслед, и Фуидж услышала, как женщины рассмеялись. – Ну, вот, теперь весь город знать будет, – недовольно подумала Фуидж, а потом вдруг решила, – ну и пусть! Она и так лишком долго прятала свою любовь к Наину даже от себя. Стараясь, чтобы никто не заметил её чувств к Наину и, в первую очередь он сам, она всегда, вопреки себе, говорила с ним насмешливым тоном и даже с издёвкой. Нравиться он ей, очень и Фуидж не могла понять себя, почему она выбрала именно такую тактику и почему её колкий язык говорил ему одни гадости. Вот и сегодня она, ликуя в душе от принесённых им кувшинок, неожиданно для себя посоветовала ему подарить их Верне. От такой неожиданности он покраснел и, наверное, сильно обиделся. Испугавшись, Фуидж и решилась назначить ему свидание. Чем ближе подходила она к Нилу, тем сильнее у неё колотилось сердце. Фуидж казалось, что если оно забьётся ещё чуть-чуть посильнее, то оно выпрыгнет из её груди и улетит к Богу солнца Ра.