Мсье Чжо кое-как овладел собой. Он упорно не подымал ресниц. Все смотрели на ставшее вдруг безглазым лицо этого человека, такого же слепого, как земельное ведомство, банк, Тихий океан, и чьи миллионы были для них такой же безликой, непреодолимой силой. Мсье Чжо мало что знал, но одно он знал твердо: жениться на Сюзанне он не может.
— Нельзя же вот так сразу жениться на девушке, с которой знаком всего две недели, — сказал он.
Жозеф улыбнулся. В принципе он был прав.
— В некоторых особых случаях, — сказал он, — можно решиться и за две недели. И это именно тот самый случай.
Мсье Чжо на мгновение поднял глаза. Он не понимал. Жозефу следовало бы попытаться растолковать ему все поподробнее, но это было сложно, и он не смог.
— Будь мы богаты, — сказала мать, — все было бы иначе. Богатые могут ждать хоть два года.
— Ничего не поделаешь, не понимаете, так не понимаете, — сказал Жозеф. — Но все будет или так, как я сказал, или никак.
Он подождал немного, потом добавил медленно и весомо:
— Дело не в том, что кто-то запрещает ей спать с кем ей вздумается, но вам, если вы хотите с ней переспать, придется сначала жениться. Считайте, что это наш способ плюнуть вам в рожу.
Мсье Чжо во второй раз поднял голову. Он был настолько поражен этой циничной откровенностью, что даже забыл обидеться. Впрочем, эти слова не были в полной мере адресованы ему. Непроизвольно возникал вопрос, не говорит ли Жозеф все это сам себе, просто чтобы высказать вслух то, что внезапно открыл, раз и навсегда решив для себя проблему всех и всяческих мсье Чжо.
— Я уже давно собирался вам это сказать, — добавил Жозеф.
— Вы очень жестоки, — сказал мсье Чжо. — Я бы ни за что не подумал…
Он лгал. Уже с неделю все ожидали этого взрыва.
— Никто не заставляет вас жениться, — сказала мать примирительно. — Мы вас просто предупредили.
Мсье Чжо проглотил и это. Его простодушие, вероятно, тронуло бы многих.
— К тому же, — сказал Жозеф, вдруг рассмеявшись, — то, что мы всё принимаем от вас — патефон, шампанское, — это ничего не меняет.
Мать бросила на мсье Чжо взгляд, где мелькнуло что-то похожее на жалость.
— Мы очень несчастные люди, — сказала она, как бы пытаясь оправдаться.
Мсье Чжо поднял наконец глаза на мать и счел, видимо, что несправедливость, которой его подвергают, требует объяснения.
— Я тоже никогда не был счастлив, — сказал он. — Меня всегда заставляли делать то, чего я не хотел. В последние две недели я хоть немного делал то, что мне хотелось, и вот…
Жозеф больше не обращал на него внимания.
— Перед уходом мне хочется потанцевать с тобой, — сказал он Сюзанне.
Он попросил папашу Барта поставить «Рамону». Они пошли танцевать. Жозеф ни слова не сказал Сюзанне о разговоре с мсье Чжо. Он говорил с ней о «Рамоне».
— Когда у меня будет хоть немного денег, я куплю новую пластинку с «Рамоной».
Мать смотрела из-за столика, как они танцуют. Мсье Чжо, сидя напротив, играл брильянтовым кольцом, снимая и надевая его.
— Он бывает иногда груб, — сказала мать, — но это не его вина, он ведь не получил никакого образования.
— Ей наплевать на меня, — тихо сказал мсье Чжо. — Она ни разу не возразила.
— Ну, вы так богаты…
— Это тут ни при чем, скорее наоборот.
Возможно, он был все-таки не такой дурак, как казалось.
— Я должен постоять за себя, — заявил он. Мать посмотрела на тех, с кем ему приходилось бороться. Они вальсировали под музыку «Рамоны». Это были красивые дети. Она все-таки вырастила красивых детей. Они радовались тому, что танцуют вместе. Мать нашла, что они похожи. У них были одинаковые плечи, ее плечи, одинаковый цвет лица, одинаковые волосы, чуть рыжеватые, тоже ее, и в глазах одинаковая счастливая дерзость. Сюзанна становилась все больше и больше похожей на Жозефа. Ей казалось, что дочь она знает лучше, чем сына.
— Она очень молода, — удрученно сказал мсье Чжо.
— Не так уж и молода, — сказала мать, улыбаясь. — Я на вашем месте женилась бы на ней.
Танец кончился. Жозеф даже не сел.
— Отваливаем, — сказал он.
С этого дня он вообще перестал разговаривать с мсье Чжо.
Они старались избегать друг друга. Но все они обращались теперь с мсье Чжо еще более бесцеремонно, чем раньше.
* * *Все там же, в гостиной, и по-прежнему под бдительным надзором матери мсье Чжо обучал Сюзанну искусству красить ногти. Сюзанна сидела напротив него. На ней было красивое голубое шелковое платье, которое он подарил ей в числе прочего после патефона. На столе были расставлены три флакончика с лаком разного цвета, баночка крема и духи.