— Дай сюда! и он схватил, — Брайан? это ты? Что ты… Тебе же только что сказали да? что её нет два года? Она не… хорошо, ладно, тебя тоже давно не было, я не… Брайан слушай, мне не интересна твоя поездка на Юкатан. Не хочу слышать как ты жил с индейцами. Ничего о твоих интересах… Нет и не стану передать ей твой адрес когда увижу! Я не знаю где она можешь ты вбить себе в голову? Просто хватит сюда названивать, можешь ты вбить себе в… и он ещё недолго держал заглохшую трубку, после чего отдал, лёг навзничь, чтобы её рука вернулась от телефона и раскрытой пробежала по плоскому животу и обратно, и обратно, где напор, который она рукой раскалила стоймя, лежал измождённым, пока удалялись её поиски, её хватка, — проклятый идиот…
— Это какой-то твой…
— Никто! просто, он просто проклятый пацан который раньше, чахлая бородка и сандалии сидел на полу и болтал о постройке плавучего дома, об острове Пасхи, о пейоте и её глаза при этом так и светились, это его проклятое превосходство и, наливаешь виски закуриваешь сигарету сидишь как пария а он скатывает косяк они курят по очереди и она разливает вино нет, нет он не хотел ничего плохого но она, да и она тоже но я, но ревность помогает продержаться ночь когда просыпаешься один. Включаешь свет, наливаешь и бродишь по пустому дому есть хотя бы ревность, есть хотя бы тот кому в воображении рвёшь бородку, разбиваешь рожу, встаёшь над ними голыми в постели с дымящимся пистолетом в руке пока она наверняка где-то там одна моет тарелку гадает какого черта делать завтра нет, нет вот для чего нужна ревность. Это как прижигать рану, даже когда наконец ясно что на самом деле ничего не было но зато твоя ярость помогла продержаться.
— Никогда такого не испытывала сказала она, — в смысле это всегда что-то из книжек или фильмов потому что, потому что я никогда не могла такое испытать потому что не из-за кого было ревновать пока, в смысле ты же не думаешь что она просто сюда придёт? В смысле прямо сейчас? просто внезапно окажется на пороге и просто войдёт? Потому что она, потому что все эти замечательные вещи, словно пока они остаются так как она их оставила она может просто войти и ты даже не заметишь что она отсутствовала… её ладонь пробежала по его икре, когда она прижала его руку коленом. — Ты мог бы написать об этом… кончики пальцев холили его лодыжку — в смысле, ты мог бы написать об этом.
— Мог бы? Танцевать, говорить, одеваться и раздеваться; мудрецы притворились Что летние букашки достойны зависти…
— Это ещё что.
— Племя кузнечиков вопит: «Что нам Будущее, когда мы умрём?» Ах, кузнечики. Смерть — лютый жаворонок…
— Да это замечательно, в смысле это ты написал?
— Ну я… его голова приподнялась взглянуть вдоль своей долговязой наготы на её, обрушившую рыжий каскад у его ног, — нет вообще-то нет, на самом деле это стих одного…
— В смысле ты когда-нибудь видел как они спариваются? Кузнечики, богомолы что-то в этом роде они были такие, они были такие тщательные… её пальцы прошли вдоль её кости, — у тебя такие замечательные лодыжки правда же, нет волос так чисто и гладко прямо досюда… по его икре, взбираясь мимо колена выше, перебираясь на него, захватывая преимущество поднятыми пальцами, накапливающими корневые волоски на подъеме, наполняющих кольцо пальцев — когда я однажды видела по телевизору они были такие, просто такие элегантные… её рука в подъёме и падении, подъёме и падении, как раздробленный листьями солнечный свет взбирался ей на плечо, отпадал, когда она опускалась, поднимался и отпадал, её палец прошёл вдоль набухшей на этом твердеющем подъёме вены до свирепой расщелины венца, где самый кончик языка вывел блик капли, пойманный в солнечном свете над её плечом задержавшемся, удерживавшем, словно фокусируясь — что это… и вместо кончика языка пытливый край ногтя — смотри, вот тут, тут как будто был маленький шрам на…
— Ну а что это ещё может быть! Господи боже не знаю, боевой шрам, лежу тут как один из твоих пришпиленных кузнечиков что это, что это, исследуешь каждый проклятый…
— Но я не хотела… и её рука крепко сжалась, добыча разбухла в цвете ярости, она поднялась, восстанавливая равновесие, потянувшись к телефону — Кто, алло?.. Сглотнула и прочистила горло. — Да кто, кто… лишилась дыхания, — что?.. Но я же пыталась! Пыталась с ним поговорить но он… Двадцать пять долларов были последним взносом да, это… Нет так хватит, хватит! у вас, у вас нет права так звонить и, звонить и так меня изводить мистер Штумпп, я пыталась поговорить с доктором Шаком о своём состоянии о его медсестре о той консультации а он даже не слушал, просто говорил счёт почему вы не оплатили мой… Ну хорошо же хорошо! Так ему и скажите скажите пусть возьмёт свой сраный счёт и она грохнула трубкой, задрала колени и спрятала в них лицо, переводя дыхание.