— Осторожней, Пол осто…
— Я осторожно! Он встал, тяжело у стены, снова подхватил равновесие у лестничного столбика, где осталась она, держась в стороне, наблюдая за ним до вершины лестницы; и когда наконец поднялась сама, то чтобы раздеться в темноте, сдвинуть его полуодетую тушу со своей стороны кровати и вжаться лицом в подушку.
Где и проснулась, приходя в себя на спине, натягивая простыню и одеяло ради тепла, или его ощущения, пестрящего по стенам и потолку комнаты с мягким подъёмом и падением красного, жёлтого, что вспыхнули оранжевым, подняли её на локти — Пол! к изножью кровати и к окну в озорстве пламени сквозь ветки на улице. Она схватила его за плечо и тормошила, потянулась к свету, к телефону, когда подножье холма внизу изверглось вспышками красного, ослепительно-белого, взбирающимися прямо к ней грохочущими колоколами — Пол пожалуйста! перевернула его обеими руками, глаза запечатаны и челюсть отвалилась, пусто отвалилась на пол рука, и она вернулась к окну, где теперь были сплошь свет и звук, лай мегафона, протянутые за забор шланги, когда последние окна и белизна гаража полыхнули в языках пламени, дотянувшихся до веток наверху и на миг схвативших одну здесь, другую повыше, словно разожжённые добраться до самой небесной тверди, пока вдруг крыша не провалилась в снопе искр и огня, оставляя силуэтами на умирающем свете мальчишек внизу, тех же самых мальчишек, что карабкались на холм днём, но старше, или их братьев, по торчащие подбородки в пожарных шлемах, по лодыжку в чёрных плащах, с томящимся бездействием теребящих топоры почти с них ростом, пока самый младший не обернулся увидеть её в освещённом окне и не протрубил остальным о своем открытии, отшатнув её обратно затемнить комнату, натянуть простыню, неподвижно лежать рядом с размеренно дышащим покоем, и запахом гари.
Подъёмом по склону, с остановкой, чтобы перевести дыхание, за ней, когда она стала подниматься дальше, снова увязался старый пёс, где она опёрлась рукой на опалённую стойку ограды набрать полную грудь прихватившего воздух запаха золы, взглянуть на дом, прежде чем выйти на чёрное зияние дороги. Входная дверь стояла нараспашку. Не успела она перейти, как пёс шатнулся мимо, в спешке лишив её равновесия на ступеньке, где она запнулась, оправилась в броске к косяку, заглянула, сорвалась на севший голос — Кто…
— Прочь! проклятье прочь отсюда! и проклятый чёрный пёс вышел мимо неё, прижав в порыве уши. — Что здесь произошло.
— Я не, что…
— И вот там… Он вышел не дальше столбика лестницы, рука из протёртого рукава сунулась мимо неё показать — там, что произошло.
— Дом, дом сгорел, просто сгорел на прошлой неделе в ночь того дня когда ты приезжал и, но что… уже достаточно углубилась, чтобы увидеть рассеянные среди осколков разбитой о пол вазы шёлковые цветы, — как это…
— Только что пришёл, входная дверь стоит нараспашку кто-то вломился, кто-то спешил, вот… он взял её под руку, твёрдо взял ладонь в свою, но она отстранилась, присела на край двойного диванчика. — Давно тебя не было? Только этим утром ответила она, с самой рани, ей позвонил мистер Голд из «Сакса» и сообщил что нашли её сумочку и ей всё равно надо было в город, надо было подписать кое-что у юриста, и потом, когда она поехала в «Сакс» забрать сумочку, ни о каком мистере Голде там никогда не слышали, никакого мистера Голда не было, и — Да, а пока ты ездила к мистеру Голду здесь грабили дом, у них были твои ключи и твой, что случилось… Она с резким поворотом вошла на кухню выдвинуть ящик, зарыться под салфетки, подложки, — что-то пропало?
— Нет… она закрыла — тут, нет ничего.
— Сорвали замок с двери в мою комнату даже не было заперто, я же оставил открытой правильно? для мадам Сократ чтобы вынесла мусор?
— Я закрыла.
— Ты, зачем. Зачем закрыла.
— Не знаю.
Он встал там стянуть дождевик, заглянуть в беспорядок комнаты, словно сличая с памятью, и потом — Элизабет? не оборачиваясь — я, очень трудно сказать то что, мне очень жаль из-за того что произошло, сказать то что поможет… На это она ничего не ответила, наклонилась освободить складку в чулках от прикуса туфли, волосы рассыпались с белизны шеи, выпрямилась внезапно попасться в его объятье одной рукой, в его близкое дыхание — что я ужасно переживал…
— Миссис Бут? резко вывернувшись от его руки, задевшей грудь — Я ужасно переживал миссис Бут, так будет дальше? Простите что потревожил миссис Бут? Тогда почему даже не звонил.
— Пытался позвонить этим утром когда я…
— Меня не было! Только что сказала меня не было, только что сказала была в Нью-Йорке если думаешь что я, если думаешь что я буду просто сидеть всю эту жуткую неделю и ждать звонка?