Мэдди плотно обхватила его розовыми губками и попыталась высосать меня досуха, глядя на меня темными глазами.
— Такая плохая девочка, — простонал я.
Она отпустила мой член достаточно надолго, чтобы одарить меня дьявольской усмешкой.
— Нет, я буду твоей хорошей девочкой. Скажи это.
Ее губы скользнули вниз по моему члену. Я уставился на то, как они растянулись по всей моей ширине, и сделал два сильных толчка между ними.
— Ты моя хорошая девочка, Мэдс.
Ее глаза сверкнули, и я погладил ее волосы другой рукой.
— Давай посмотрим, сколько моего члена сможет выдержать моя хорошая девочка.
Она широко открыла рот, заглатывая столько моего члена, сколько могла, пока я толкал его все дальше и дальше в ее рот. К моему удивлению, я был почти на полпути к ее горлу, прежде чем ее глаза расширились, и она в панике сжала мои твердые бедра. Я немедленно отстранился, но покачал головой, когда она попыталась полностью отодвинуться от моего члена.
— Нет, Мэдс. Держи мой член во рту. Ты можешь дышать вокруг него, детка.
Она наклонилась к моей руке, позволяя мне погладить ее волосы и сделала несколько глубоких вдохов вокруг моего члена. Ее язык лизнул нижнюю часть, когда она затаила дыхание, и я удовлетворенно улыбнулся ей.
— Правильно, детка, продолжай лизать меня. Ты выглядишь так красиво с моим членом во рту.
Сочетание моей смазки и ее слюны скользило по ее подбородку, когда я заставил ее держать рот открытым. Я вытер его большим пальцем и еще раз похвалил ее.
— Ты моя хорошая девочка. Готова ли ты к большему?
Она нетерпеливо кивнула, ее губы автоматически сжались вокруг моего члена. Я застонал и, держа ее нежную голову обеими руками, жестко трахал мой сладкий, красивый девичий ротик.
Прошло меньше трех минут, прежде чем мои яйца напряглись, а основание позвоночника начало покалывать. Я должен был вырваться, должен был брызнуть своей спермой на ее красивые сиськи. Вместо этого, поддавшись своему безумию, притянул свою женщину ближе и протолкнул свой член глубоко в ее рот и в ее горло. Оно сжалось вокруг моего члена, когда она изо всех сил старалась не задохнуться, и я выкрикнул ее имя, как молитву, когда выпустил сперму прямо в ее горло.
Как и положено хорошей девочке, она продолжала глотать, даже когда я отстранился, чтобы она могла дышать.
— Хорошо, — промурлыкал я, покачивая бедрами взад и вперед, пока держал ее голову ровно. — Проглоти всю мою сперму, Мэдс.
Она сглотнула и еще раз сглотнула. Когда, наконец, был опустошен досуха, я вытащил член из ее рта. Часть моей спермы все еще блестела на ее распухших красных губах, и я провел большим пальцем по ее рту. Я растирал струйки спермы вокруг ее рта, пока она не стала блестящей и липкой от моего семени.
Мэдди смотрела на меня теплыми, затуманенными желанием глазами. Черт, она никогда не казалась мне такой красивой. Я бы сдернул эти чертовы джинсы вниз и некоторое время посасывал ее хорошенькие маленькие соски, прежде чем зарыться лицом в ее киску. Заставил бы ее кончать несколько раз, а затем трахал ее жестко и глубоко. Когда я закончу, она точно будет знать, кому принадлежит.
Прежде чем успел опрокинуть ее на спину, она мягко улыбнулась мне:
— Ты такой вкусный, Джейкоб.
Ее сладкий голос вернул меня из тумана похоти, как ледяной душ. Какого хрена я только что сделал?
Глава 3
Мэдисон
— Подожди, так ты, — Рэйчел понизила голос и оглядела кафе, — сделала ему минет, а потом он просто ушел?
Я отхлебнула кофе. Было воскресное утро, я устала и немного раздражена. Вчера вечером в баре было полно народу, и даже когда моя смена наконец закончилась и я вернулась домой в свою постель, не могла заснуть.
Как я могла уснуть, когда всего двадцать четыре часа назад мужчина, в которого была влюблена много лет, стоял в этой самой комнате и кончал мне в горло? От одной мысли о том, какой он на вкус, каким голосом говорил мне, что я его хорошая девочка, между ног становилось влажно. Я сжала бедра вместе и сделала еще один глоток кофе.
— Мэдс? — Рэйчел коснулась моей руки.
Я улыбнулась ей:
— Да, вроде того.
— Что ты имеешь в виду?
— Он раз пятьдесят повторял мне, что очень сожалеет, что мы не должны были этого делать и что это его вина, а не моя. Потом он ушел.
— Ох.
— Ага, — сказала я. — До тех пор пока он не пришел в полный ужас, это был величайший момент в моей жизни.