Очухиваюсь я на стуле. Комната постепенно приобретает контуры, я не был здесь раньше, хотя, кто его знает, может и был. Рядом стоят еще стулья с пациентами на них, они образовывают круг, в центре которого еще один стул, на котором сидит незнакомый мне человек в халате врача. Групповая терапия.
– Итак, давай, Антон, твоя очередь, как прошел твой день? – голос врача, он обращается к человеку, сидящему справа от меня. Тот молчит. – Ну же, скажи что-нибудь, ты должен говорить, если хочешь поправиться.
Какого черта происходит? Как я здесь оказался? Я почти высказываю свое недоумение вслух, но вовремя вспоминаю о том, что это место не подразумевает недоумения. Также я вспоминаю о том, что его можно выразить не только словами, и, вполне возможно, своей мимикой и непроизвольными движениями я уже успел себя выдать. Центровой смотрит прямо на меня – так и есть:
– А вы, вы тут новенький, ничем не хотите поделиться? – через его слова сквозит улыбка, которую он еще не успевает изобразить лицевыми мышцами. Подумать только, один сеанс с психиатршей, и я уже не переношу улыбок.
Пытаясь сойти за своего, я решаю отмолчаться. Но под пристальных взглядом доктора, а также всех пациентов вокруг, включая Антона, который представляет собой нечто зажавшееся и будто бы сморщенное, смотрящее на меня как-то искоса-сбоку, я понимаю, что это бессмысленно.
– Пожалуй, мне нечем поделиться, – говорю я.
– Ну, как это нечем? – удивленно произносит врач. – А что же насчет инцидента в общей комнате? Что вы можете сказать об этом?
На какой-то момент все в этом странном помещении замолкает, не слышно ни звука. И я говорю:
– Каком инциденте?
Кажется, доктор ждал этого ответа, потому что он улыбается и говорит:
– Хотите сказать, вы не помните? Позвольте спросить, как вы тут оказались?
Я молчу, не зная, что ответить, а потом мной овладевает спокойное безразличие:
– Я не помню. Кажется, я потерял сознание в общей комнате.
– Да, так и было, – отвечает он. – Пожалуй, это вполне разумное объяснение. Но позвольте дать вам совет: расслабьтесь.
Я не отвечаю, что я должен на такое ответить? Врач пристально смотрит на меня, его глаза лучатся добротой и весельем, он чем-то напоминает Робина Уильямса. Стоп. Актер, актер в кино. Еженедельный вечер фильмов. Общая комната с телевизором.
Тот постовой с трясущимися руками – сцена из «Крепкого орешка 3», какие откровения, о боги. Пока вся комната, обращенная ко мне, молчит, на моем лице непроизвольно происходит почти трагическая смена выражения: с недоумения на осознание.
– Прошу прощения, похоже, вы куда-то ушли, не так ли? – спрашивает добрый доктор.
– Мне нужно выйти, – говорю я.
– Зачем?– спрашивает Центровой. – Здесь тебе незачем выходить, здесь ты можешь расслабиться, говори все, как есть, все, как ты чувствуешь, не думай о том, каким бредом это может казаться, просто говори, мы здесь для этого, это безопасная территория.
– Почему я должен вам верить? – с легким чувством отвращения к кажущейся мне «киношности» этой фразы произношу я.
– Потому что мы не оттуда, – говорит доктор, указывая пальцем наверх, я пребываю в недоумении, пока он не произносит: – смотри, куда я указываю.
Я слежу взглядом по направлению его пальца вверх и вижу нечто невообразимое там, где должен быть потолок. Свое лицо, приплюснутое, как будто прижатое к прозрачному стеклу. Точнее, одна половина лица приплюснута, а другая нет – как если бы я смотрел на себя, распластанного на полу, с перспективы пола, вернее, пространства за ним. Иными словами, как если бы пол был чем-то вроде стекла в камере допросов, какие часто показывают в фильмах про полицейских.
– Что… как? – спрашиваю я.
– Как я сказал, это безопасная территория. – говорит доктор, улыбаясь. – Здесь ты можешь высказать все, что у тебя на душе, не боясь осуждения.
– Но я и не боюсь осуждения, – отвечаю я. – Просто я сам не знаю, что у меня на душе.
– Так позволь помочь тебе в этом разобраться, – спокойно произносит терапевт.
– Извините, все вы – что, продукт моего воображения? – неуверенно произношу я.
– Ты можешь так думать, если хочешь. На самом деле, ты сам выбрал форму групповой терапии. Возможно, тебе предпочтительнее находиться в группе, потому как ты не доверяешь своему лечащему врачу.
– Это не лишено смысла, – говорю я.
– Итак, – начинает доктор, – о чем хочешь поговорить?